Хаус так опешил, что не нашелся что сказать. Они стояли друг перед другом, один пьяный и удивленный, с открытым ртом и растерянностью в глазах, другая, тяжело дыша, с мокрыми плечами, сосульками волос, прилипших к лицу и открытой шее, смотрела на него снизу в верх и метала глазами голубые молнии. Это длилось один миг, может даже меньше. Хаус отодвинулся, открывая ей дорогу.
- Пошел ты к черту, Хаус! Я не собираюсь, заходить! Отдай мне мою вещь, сукин ты сын! Твоя наглость, хамство и безумие начинают переходить все возможные границы!
Он начал уходить от нее в глубину квартиры и Лиза пошла за ним, переступив таки порог его дома.
- Я не собираюсь тебе потакать! И кстати, хотела бы я знать, кто еще в курсе того, что ты…
- Ты похожа на проститутку.
Лиза опять задохнулась от возмущения и уже хотела ответить ему какой-нибудь колкостью, но ее взгляд упал на висящее в прихожей зеркало. Она стояла перед Хаусом, едва доставая ему до подбородка, темные волосы прилипли к лицу тонкими завитками, щеки были влажными от дождя и блестели в неясном оранжево-желтом свете настольной лампы, пухлые губы насыщенного красно-розового цвета (неужели она их кусала, пока ехала сюда на машине?) были приоткрыты, глаза блестели страстью и желанием. Нда, если бы она не знала, что из зеркала на нее смотрит она сама, она бы точно признала в этой женщине влюбленную и, что самое неприятное, крайне возбужденную женщину.
- На насквозь мокрую проститутку, - уточнил Хаус и похромал из комнаты.
- Куда ты идешь, чертов ты сукин сын?
- Принесу тебе полотенце. Или ты предпочитаешь требовать пересмотра условий перемирия мокрая? – донесся до нее насмешливый голос. – Ты же не думаешь, что я без боя отдам тебе свою добычу…
Лиза пошла за ним.
- Хаус это все совершенно не смешно, мне надоело твое ребячество на работе, и когда ты вторгся в мою…
Лиза замолчала. Она стояла в спальне Хауса, рядом была его кровать, а он, хозяин всего этого, подойдя к ней неприлично близко, протягивал ей полотенце. Она попыталась собраться с мыслями, внезапно разбежавшимися от того, что она находилась в двух шагах от мужской постели и одном шаге от хозяина этой постели, но не успела. Он повесил свою трость на ручку комода и, подойдя к ней еще ближе, набросил полотенце ей на голову. Хаус легко вытирал ей голову, и она чувствовала, как от него пахнет выпивкой и мылом, видимо он недавно принял душ, его теплое тело под серой футболкой было так близко от нее, что она непроизвольно облизала губы от нахлынувшего на не возбуждения.
- Не делай так, - услышала она странный хриплый голос.
Она подняла глаза и столкнулась взглядом с незнакомыми темными глазами. Они стояли в полутьме, его руки, отделенные от нее слоем хлопковой ткани уже лежали у нее на плечах, вытирая волосы и как-то незаметно стягивая с нее плащ. Свет проникал сюда только из гостиной и из наполовину занавешенного окна, по которому все еще бежали струи воды.
Наверное, поэтому, глаза кажутся темнее, - подумала Лиза.
- Что …. Что ты…. делаешь…Хау…?
Она сама не узнала свой неожиданно охрипший голос. Или это не она говорила? Да нет, должна быть она… ведь голос произнес его имя… попытался произнести…
Казалось, что сейчас в этой комнате стояли вовсе не Лиза Кадди и доктор Хаус, а совершенно другие люди, не связанные таким безумным количеством несделанных поступков и несказанных слов.
Плащ упал на пол, сейчас Лиза стояла перед ним в одной ночнушке, едва прикрывающей бедра, и в промокших насквозь домашних туфлях, в которых хлюпала дождевая вода. Сейчас, когда она зашла в помещение, когда капли воды на ней стали холодить кожу, Лиза поняла, что запросто может простудиться из-за своего странного и непредсказуемого поступка. А еще поняла, что ей все нравится. Грег потянул ее назад, мягко усадив на кровать. Простыни были прохладными. Или это ее тело так горело от желания? От желания??? Да что ж такое творится в ее голове? Она молчала, пытаясь собрать разлетевшиеся по комнате остатки сознания… понять, что с ней происходит…. и можно ли остановить то, что с ней происходит… и хочет ли она останавливать этого мужчину перед ней… Он опустился перед ней на колени и, взяв в руки одну ее ногу, стянул с нее мокрую туфлю. Потом начал тщательно и нежно вытирать уже немного влажным полотенцем мокрую ступню. Лиза поняла, что ему неудобно в таком положении, его нога вообще не давала ему большого простора для движения, и странное чувство… желание позаботиться… желание сделать так, чтобы его ничто не беспокоило… проникло во все ее клеточки. Она опустила к нему голову, попытавшись заглянуть в глаза, понимая, что сказать ничего не сможет… ее голос уже несколько минут ей не принадлежал, она не знала, когда все вернется на круги своя…. но не опять успела. Его сухие горячие губы с горьким вкусом викодина и спирта приникли к ее опухшим искусанным губам. Щетина царапала ее тонкую кожу, но это только добавляло ей удовольствия, а всей абсурдной ситуации, в которой они оказались, ощущения нереальности и сюра. Небольшая темная комната стала для них совершенно обособленным, не связанным ни с чем, миром, миром только для них двоих, миром, до такой степени непохожим на все то реальное, что они оставили за гранями этой ситуации, что даже они сами казались себе нереальными. Лиза приникала губами к губам своего лучшего диагноста и не верила в то, что делает это.
Но она точно знала, что будет делать это и дальше.
Как то совершенно незаметно для нее и него, они оказались на его кровати, она лежала на спине, обнимая его за плечи, он вытянулся вдоль нее, опираясь на один локоть, свободной рукой проникая под ненадежную защиту кружева ее ночной рубашки и жадно исследуя каждый изгиб ее ненасытного тела. Оба понимали, что очень скоро им будет не хватать этих почти подростковых невинных ощущений, оба понимали, что закончится все совсем по-взрослому, очень сильно и серьезно, так, как они никогда себя друг с другом не вели. Скоро ее рубашка, его футболка и штаны оказались на полу возле его оказавшейся вдруг такой широкой и уютной кровати. Они лежали рядом, смотрели в глаза друг другу и понимали, что не смогут остановиться на достигнутом. Огромный пласт сказанных за двадцать лет колкостей давил на них, объятых тьмой небольшой комнаты и шелестом летнего теплого дождя. Лиза не выдержала первой. «Грег…» Ее шепот в ночной тиши показался им обоим громом… «Я хочу тебя… всегда хотела... прошу….» Закончить она не успела. Его горячие ненасытные губы неумолимо накрыли ее рот и не позволили продолжить. Он перевернулся, оказавшись на ней, продолжая нежно и страстно ласкать ее шею, постепенно спускаясь в се ниже… когда его губы сомкнулись вокруг ее соска, Лиза выгнулась дугой от нахлынувшего возбуждения, и попыталась сдержать стон, вырывающийся из ее груди… кажется, ей не удалось… она точно не знала.. наслаждение, доставляемое Грегом, было слишком велико, чтобы контролировать реальность вокруг них… Он продолжил ласкать ее грудь, не задерживаясь только на сосках… его язык и губы были повсюду… он спустился ниже… Лиза поняла, что столь интимной ласки просто не выдержит… кончит прямо сейчас, от одного предвкушения... нет, Грег Хаус, не дождешься, если уж решил бороться с ней, с Лизой Кадди, готовься к войне по всем правилам…. Лиза остановила его движение и одним решительным жестом перевернула его на спину. Он лежал под ней… его тело было так ей знакомо… сколько раз она его видела, сколько раз представляла его, столько раз прикасалась к нему… да, чаще через одежду, но…. ей казалось, что она точно знает, что он любит, что он хочет и о чем мечтал всеми долгими летними ночами, что прошли для них врозь друг от друга… она начала жадно и неистово целовать его шею, постепенно спускаясь все ниже и ниже… она жадно целовала его грудь, отмечая про себя, насколько его тело соответствует ее представлению об идеале, насколько она его хочет, как сильно она хочет получить его... стать его частью, принадлежать ему каждой клеточкой своего тела и своей души… она спустилась губами к его бедрам, в ее подбородок уперся его набухший возбужденный член… она начала двигаться дальше, еще ниже, еще интимнее, пока не спустилась к средоточию его возбуждения… она провела языком по всей длине этого выражения его желаний, не почувствовав ничего противоестественного в этом жесте, жесте искренней любви и желания доставить удовольствие своему любимому… она вернулась к его головке, выдохнула и сомкнула на ней свои жаждущие губы … она ласкала его языком, губами, руками, она старалась доставить удовольствие единственному мужчине, которого любила… она… неожиданно он решительно швырнул ее через половину кровати и она опять оказалась лежащей на спине… «Ты сводишь меня с ума, женщина», - услышала она жаркий шепот перед тем, как почувствовала, что его горячий напряженный член проник в нее….
Лиза очень смутно помнила то, что происходило дальше… кажется, они занимались любовью вечность... кажется, даже после этого им понадобилось еще время на новые раунды… кажется, они разбудили соседей... то есть она разбудила... ну, то есть, конечно, он… не будь его, она бы вела себя намного тише…кажется, она умоляла его не останавливаться… кажется, он умолял ее продолжать….между ними не было ничего запретного… ничего, что они не могли бы себе позволить… она отдавалась ему в полном смысле этого слова, она отдавала всю себя в его горячие жадные руки, отдавала всю свою жизнь, свое тело, свои мысли и чувства, она позволяла ему проникнуть в каждую клеточку ее существования… и знала, что то же самое он отдает ей…
Когда Лиза начала приходить в себя, она нашла себя в постели своего диагноста, с его рукой на своей спине, его ногой, прижимающей ее к серым простыням и его храпом над ее ухом… Великолепно… «Уж лучше бы Альфредо умер», - подумала она, в ту же минуту устыдившись своих мыслей… нет, тогда бы вообще неизвестно, где бы она очнулась…
НЕТ! Она бы проснулась в своей постели! Она серьезная взрослая женщина!
Правда, она понятия не имеет, как ей теперь выйти из той ситуации, в которую она так безрассудно попала. Лиза пошевелилась, пытаясь осторожно снять с себя чужую, но такую родную руку…да и ногу тоже не помешало бы снять…
- Не надейся, женщина, - услышала она над собой .
- Хаус…
- Замолчи!
- Хаус!
- Замолчи, женщина!
Рука на ее спине передвинулась, еще плотнее обхватив ее тело. Она почувствовала, как еще еще ближе придвинулась к нему, почувствовала каждый изгиб его такого знакомого тела, его тепло, его запах, его нежность.
- Лучше подумай, как объяснишь медсестрам, что теперь мы будем приезжать на работу вместе… У тебя время до утра.
Ее самая любимая на свете сволочь прижала ее к себе и, уткнувшись в ее шею носом, сладко зевнула.
Нда…
Ну, ладно…
В конце концов, она же взрослая женщина!
Она придумает, что сказать медсестрам….