Пробегаю глазами заголовки газет. Каждое издательство посчитало нужным известить о новом удачном деле великого детектива. Начальники полиции благодарят меня за содействие, поражаются, с какой легкостью оно было раскрыто, журналистами написаны заурядные статьи.
А что они напишут, когда я ошибусь? Ведь чем легче кажется трюк, тем тщательнее его репетировали. И каждое новое дело становится сложнее предыдущего. Могу ли я ошибиться в принципе? Конечно могу. Мой провал может повлечь за собой не только одну мою смерть, но угрозу куда большую. Может не стоит искушать судьбу далее? Но готов ли я позволить кому-то другому заниматься расследованиями? И что я буду делать тогда? Даже если я выберу для себя роль стороннего наблюдателя, я продолжу вникать дело. Я не могу полностью отстраниться и просто смотреть. Я, так или иначе, буду пытаться докопаться до истины.
Для чего же я занимаюсь расследованиями? Точно не для конечного результата. Меня слишком увлекает сам процесс. Процесс погони за ней, истиной. Она, словно птица, парит где-то вышине. То подлетает ближе, приценивается, то снова ускользает, дразня новой загадкой. С каждым новым решением, с каждым моим удачным ходом, моя цель становится ближе, как её полёт стал ближе к земле, но она всё боится, что её попытаются поймать, вновь отлетает. Я не охотник, я жду, когда она сама придёт, постепенно приближая этот момент. И она, становясь доверчивее, приближается, уже зазывая меня за собой.
Ради ощущения этого полёта, почти что эйфорического, я готов продолжать бежать за ней, за своей целью, за истиной, попутно разгадывая шарады, отделяющие меня от неё.

***

Куренай поудобнее устроилась на диване и закинула ноги на журнальный столик.
Сквозь широкий оконный проем в комнату врывались теплые светлые лучи. Юхи повернула голову в сторону окна. В небе, голубом, высоком, чистом, закрываемым кое-где пушистыми облаками, был растворен тот же свет.
Умиротворяющая обстановка отвлекла Куренай от грустных мыслей. Сразу вспомнилось всё самое светлое, настолько светлое, что даже плакать от этих воспоминаний не предсталялось возможным.
Асума.
Память обычно выдавала череду ярких картин, которую внезапно обрывало осознание того факта, что его уже нет рядом. Но сегодня это были не просто бессвязные моменты из прошлого, воспринимаемые как кинолента, это были скорее ощущения, чувства. От первой встречи до последнией, от простого любопытства до искренней любви...
Куренай хотела быть сильной ради Асумы. Что бы он сказал, если увидел, что Юхи плачет?
Она улыбнулась собственным мыслям.
"Я знаю. Я никогда не буду одна, потому что со мной всегда будет часть тебя, - Куренай положила руку на живот. - Часть тебя будет жить в нашем ребенке."

***

Когда проснувшийся ни свет ни заря Мэтт зашел на кухню одной квартир мафиози, в которой они временно расположились, оказалось, что не спалось одному ему. На диване сидел Мелло и, шурша фольгой, медленно жевал шоколад неизвестной марки. Он, казалось, не заметил появления друга и продолжал отрешенно смотреть в сторону, погруженный в свои мысли. Мэтт невесело улыбнулся и сел напротив него.
Четыре года, не такой большой срок, незаметно отдалил их друг от друга, что не могло радовать. Мелло стал более скрытным, даже по отношению к нему. Мэтт понимал, что время, проведенное с мафией, не предполагало особого развития сентиментальных наклонностей, да и сам Мелло редко когда охотно шел на контакт. Но всё же после детских лет, когда они понимали друг друга с полуслова, он несколько не ожидал подобного.
Возможно, Мелло так увлечен погоней за Кирой, что не замечает этого разрыва. Возможно, с годами различия в характерах только обострились. Возможно многое, но из всего не склеить одного простого, но ясного объяснения, в котором нуждался третий лучший воспитанник Вамми.
Мэтт выдохнул в потолок облачко дыма и, помедлив, осторожно начал:
- Говорят, даже между параллельными мирами всегда есть связующий мост.
Мелло наконец соизволил вернутся в реальность и повернулся в его сторону, ожидая продолжения.
- Наш постепенно разрушился. Так стоит ли собирать осколки, чтобы в конечном счете потеряться вновь? Ты понимаешь, о чем я?
- Нет, - хладнокровно отрезал Мелло, - я не понимаю почему ты считаешь, что "мост разрушен". Ты же нашел меня, согласился мне помогать. Я не заставлял тебя делать это. Если считаешь, что совершил ошибку, можешь уходить. Но я рад, что ты здесь, - Мелло договорил и снова отвернулся, словно показывая, что в принципе не допускает подобной ситуации и не желает её рассматривать подробнее.
Во всяком случае, Мэтт понял его именно так. И понял ещё, что взаимопонимание никуда не делось. У Мелло точно.

2010 год