Дом на Лысой Горе был темен, а в окнах не горело ни одного огонька.
"И какого демона меня позвала сюда Гробыня? - недоумевал Бейбарсов, по старой привычке некромага внимательно изучая дислокацию, прежде чем войти в дом. - Сказала, что Тане грозит опасность, что я должен прийти сюда, именно в Новогоднюю ночь, иначе больше никогда её не увижу? Что все это значит? Если с Таней что-то случится, я убью Гробыню. И Гуню. И Валенка. И, вообще, всех".
Глеб был человеком действия, поэтому, подгоняемый мыслями о Тане, он решительно подошел к двери и распахнул её.
Краем глаза некромаг внезапно заметил какую-то громоздкую фигуру справа у стены и, не задумываясь, ударил. По-простому. Кулаком.
Фигура без звука сползла по стеночке вниз и так и осталась.
С другого конца комнаты метнулась высокая тень в плаще с капюшоном и тут же была отброшена в сторону магической искрой некромага. Глеб шагнул вперед и внезапно почувствовал, как его рука попала во что-то липкое, по консистенции напоминающее кровь. Облившись холодным потом от страха за Гроттер, Бейбарсов, уже не разбираясь, принялся швырять искрами направо и налево. Несколько секунд слышался только треск, звуки ломающегося дерева и слабые стоны врагов, которые все еще ворочались на полу.
- Говори, где Таня, иначе будешь умирать медленно, умоляя о смерти! - шепот некромага напоминал шипенье змеи, когда он склонился над лежащим без сознания телом.
И тут...
- Ты полный псих, Бейсусликов! - раздался визгливый крик Гробыни.
В комнате внезапно вспыхнул свет.
Обозрев открывшуюся взору картину, некромаг от неожиданности сел. Прямо в торт, размазанный по креслу, где он оказался, по-видимому, после одного из прицельных бросков Бейбарсова.
Размолотая в щепки новогодняя елка валялась на полу, вся в осколках разбитых в крошку стеклянных игрушек, кожаный эксклюзивный диванчик был располосован в лапшу, а у дверей ворочался приходящий в себя Гуня, под глазом которого наливался большой фиолетовый фингал.
- Сюрприз! - прохрипел он обморочным голосом, медленно поднимаясь и сразу же падая вниз.
- Нет, Бейбарсов, идиот, ты совсем рехнулся! - продолжала орать Гробыня, в ужасе оглядывая свое шикарное вечернее платье, все в потеках меда и пятнах от сливочного крема. Видимо, торт дотянулся и до неё. - Да тебя в приличный дом звать опасно, псих чокнутый! Ты что, не мог сообразить, что в моем доме ничего опасного твоей Гроттер не грозит? Ты что, шуток не понимаешь?
Глеб безмолвствовал, понимая, что разгневанная Гробыня способна еще оглушать своими децибелами округу в течение очень долгого времени. А что тут скажешь? Повелся, как ребенок! И где было его чутье некромага? Даже ночное зрение не включил, кретин! А теперь еще и Таня обо всем узнает, тогда точно - смеху и издевок не оберешься...
- Склепова, я все исправлю! - поспешно перебил её некромаг. - Только, прошу, Тане - ни слова.
- О чем? - раздался знакомый голос, и на пороге появилась нарядная Гроттер, с ужасом обозревая кошмарный бардак. - Что здесь произошло? На вас напали? Кто?
- Твой маньяк-поклонник! - Гробыня не могла остановиться, понимая, что, раз уж просьбу некромага она выполнить не в состоянии, то, хотя бы, отвяжется по полной, опустив Бейбарсова ниже плинтуса. - Спасать тебя пришел, уголовник, бандит, имбецил без капли юмора!
- Что значит - спасать? – Таня вопросительно и требовательно смотрела на подругу.
Гробыня, спохватившись, что придется рассказать о своих художествах, приумолкла, но было уже поздно.
- Склепова, я тебя знаю! Колись давай! – с угрозой, не предвещавшей Гробыне ничего хорошего, потребовала Таня. – И быстро!
- И ничего такого, - пробасил, вступаясь за жену, Гуня, все-таки поднявшийся с пола. – Просто Гробка решила, что надо тебе помочь, ну и вот…
Он махнул рукой на беспорядок вокруг.
- Что – вот? – не поняла Таня. – Каким это образом она вот этим бардаком собиралась мне помочь? Склепова, говори! Или отключение твоих ораторских способностей тоже входит в набор первой помощи Гроттер?
- Ну, и ничего такого! – Гробыня с вызовом смотрела на Гроттер, но было видно, что она смущена. – Уже год ты с Бейбарсовым, вроде как встречаешься, а толку? Постоянно то ссоритесь, то миритесь, то говоришь, что ты уходишь, то возвращаешься, сил моих больше нет на это безобразие смотреть! Вот я и решила проверить, как вы на самом деле друг к другу относитесь. С Гасиелкина начали, сказали, что тебя похитили и держат здесь. А для тебя хотели что-то другое придумать, только не успели!
- Придурки! – процедил Бейбарсов сквозь зубы. – А если бы я сразу боевыми искрами и проклятьями смертельными бросать стал? Ты об этом подумала, Склепова?
- Здесь защита на доме от всех подобных заклинаний! – угрюмо ответила Гробыня. – Но вот то, что ты всем конкретно испортил Новый Год…
Она с горечью обвела взглядом хаос и запустение, царившие вокруг.
- Спасать меня пришел? – Таня медленно повернулась к Глебу, угрюмо глядящему себе под ноги. – Да, Бейбарсов, я всегда говорила, что с чувством юмора у тебя большие проблемы.
Глеб поднял глаза на Таню и вдруг увидел, что она улыбается, светло так, и очень нежно, что бывало не так уж часто.
- Впрочем, это все поправимо, мой муж меня и таким вполне устраивает! – Таня подошла к Глебу и ласково погладила его по щеке.
- Муж? - судя по голосу, Гробыня находилась в полуобморочном состоянии. – Ты шутишь, Гроттерша? Но, когда вы успели?
- Да два дня назад! – рассмеялась Таня. – Как раз хотели всем сказать на Новый Год, а пока делать вид, что все по-старому!
- А торт я новый телепортирую сейчас! – Глеб прошептал пару заклинаний и в комнате воцарился относительный порядок, а на столе, сверкая белоснежной глазурью, стоял счастливый собрат почившего в бозе торта.
- С Новым годом! – новоиспеченные молодожены радостно поцеловались, посмеиваясь над незадачливыми сводниками.
- Сюрприз! – ошеломленно пробасил Гуня, подхватывая пошатнувшуюся от шока Гробыню. |
