Глава 4.
8 июня. Утро. 8:50 ч. Выписка Кейко из больницы.
-Хотару-сан, жаль, что вы уезжаете! Я буду скучать! – молоденькая сестра подошла ко мне и обняла. Я посмотрела на нее и улыбнулась:
-Ну, не надо плакать! Я тоже буду скучать, Саянэ-чан!!
-Хорошо, не буду! Но вы наведывайтесь, хорошо?
-Да, конечно!- шутливо воскликнула я, - специально попрошу кого-нибудь избить меня пожестче и попаду в больницу на более долгий срок!
-Нет, я не это имела в виду! Просто иногда посещайте меня!
- Я поняла, что…
- Хотару-сан, за Вами приехали! – послышался голос администраторши.
- Хай! Ну все, я поехала, - я подняла сумку, но Саянэ выхватила ее у меня и со словами: «Я помогу!» и побежала вниз.
- Неужели Гаара уже приехал? – размышляла я вслух. Вдруг я услышала возглас Саянэ и вздохи медсестер.
- Что такое, Саянэ-чан?- спросила я, выбегая, на улицу и закрыла глаза от блеска. Когда немного прояснилось, я поняла, в чем причина. Сверкая на солнце, возле дверей больницы стоял черный лимузин. По ярко-красным волосам обладателя этой машины я догадалась, что это Гаара. Мда, похоже, что все сестры теперь его поклонницы. Ну, надо признать, что он выглядел прекрасно. Белая рубашка, черный строгий классический костюм, бирюзовые глаза, на лбу татуировка – кандзи – любовь, бледная, почти фарфоровая кожа. Чертовски красив. Дорогая фарфоровая кукла. Если бы я не знала, каков этот парень, то стала бы такой же его поклонницей. Он, увидев меня, слегка кивнул головой в сторону машины. Я тяжело вздохнула и взяв брошенную на произвол судьбы сумку. Прошла к машине. Сев в машину, я помахала рукой Саянэ. Но больше не было милой улыбки, махания рукой на прощание, а лишь ненавидящая волна ореховых глаз летела прямо по своей траектории на меня. Я поспешно закрыла окно. Оглядела себя в зеркале и подумала, что на фоне Гаары я смотрелась жалко. Маленькие мешки под глазами, незаметная ссадина над губой, неестественно бледная кожа, в белом простом платье я выглядела как…как…не знаю, как кто. Гаара, будто прочитав мои мысли, произнес:
-Жестко он тебя! – видимо, он имел в виду Сасори.
Я молчала, хотя это с таким трудом мне давалось. По натуре я – жалостливый человек и если Гаара сейчас что-нибудь скажет, я не выдержу и отвечу.
Но он молчал. И это хорошо. И без разговоров чувствовалась напряженная атмосфера. Когда мы подъезжали к моему дому, я тихо сказала:
-Спасибо…тебе, Гаара.
И быстро выскочила. Так даже лучше.
Подойдя к железной двери подъезда, я обернулась. Гаара, опустив стекло заднего сиденья, смотрел на меня. Когда он понял, что я заметила его, он поднял глаза и, усмехнувшись, произнес:
-Не волнуйся, ничего такого я не увидел, чтобы меня впечатлило, - и уже обращаясь к водителю, продолжил: - поехали!
-Извращенец! – только и смогла сказать я.
Зайдя в подъезд, я попробовала вернуть себе сбившееся дыхание. В голове эхом отдавалось слово: «впечатлило».
«Говоришь, ничего такого? Я докажу тебе, что я вовсе не такая, какого мнения ты обо мне» - и только сейчас, чертыхнувшись, я вспомнила, что у Гаары сегодня день рождения.
«Вот дура! – отругала мысленно себя я. – Какого черта меня понесло именно сегодня спорить и обзывать Гаару. Хотя, думаю, он не обратил на это внимания»
-Да ты! Да ты, просто идиот! Ненавижу! – девушка яростно выкрикивала каждое слово парню, который с лицом а-ля «мне пофиг» стоял и как бы слушал крики девушки.
-Ты думаешь, мне приятно? А? Итачи, ответь мне! Неужели ты такой же, как и он? – переходя на свистящий шепот, спросила девушка.
-Успокойся, Ёе.
-Ответь…ответь мне на один вопрос! Ты такой же, какой и он? А, хотя здесь отвечать не надо, я сама прекрасно знаю, что ты такой ж, как и он. Нет, ты даже хуже… - гневные тирады прервала звонкая пощечина
Наступила тишина.
-Ты…ты…ударил меня? – Ее неверящими глазами смотрела на парня, держась за щеку.
-Никогда не смей меня сравнивать с ним, поняла? – оказывается, даже этот парень мог проявлять эмоции. Сейчас на его лице отразились одновременно и ярость, и боль.
-Да…пошел ты, - выкрикнула Ёе. Тот развернулся и вышел из помещения.
-Ко…зе…л…, - прошептала вслед Ёе уходящему парню. Она поджала под себя ноги и, обхватив колени, зарыдала.
«Прости, Кейко, я устала быть сильной. Слишком больно, чтобы не заплакать». Перед глазами строилась цепочка. Родители…чужая страна…Япония…без родителей…Кейко…Мадара…Темари…Итачи…боль…отец погиб…мама - без вести пропавшая…эта школа.
«Плохого больше» - попытка улыбнуться. И опять всхлипы,…переходящие в поток нескончаемых слез…кажется, сейчас ей нужно выплакаться…чтобы…чтобы забыть, что происходит в этом мире. Как же ей, хотелось стать, как тот Мадара. Интересующийся исключительно собой. Его лицо было безразличным, даже когда он узнал о смерти своей девушки. А была ли вообще она его девушкой? Сомнительно. Когда его брата – Саске избили, и он впал в кому, и врачи сказали, что шанса на выживание нет? Нет, ни один мускул не дрогнул на его лице. Послушав это, можно ли сказать, что он человек? Сомнительно. Она встречалась с ним тогда. Встречалась? Трудно сказать. Скорее, общалась.
Возвращаясь к моменту с трагедией, произошедшей с Саске. Она как раз тогда посетила впервые особняк Учиха. Она видела мать Саске - Микото, с заплаканными глазами, она сидела перед статуэткой Будды и молилась за спасение своего младшего сына. Видела отца, как он пытался сосредоточиться на работе, и увидела, как одинокая слеза скатилась по щеке Фугаку. Ёе услышала обрывки фраз, сказанных Фугаку-саном: «…сказали, что шансов почти нет». Она тогда еще знала Итачи. Всегда холодный и безразличный. Но то, что она тогда увидела, просто поразило ее. Проходя мимо комнаты Итачи, она услышала шорохи. Любопытство одержало верх над правилами этикета. Она тихонечко приоткрыла дверь и остановилась, пораженная: Итачи сидел, прижав фотографию, на которой были он и Саске. По щекам текли слезы. Ёе стояла, все еще не верившая в происходящее.
Слова, произнесенные далее Учиха, повергли Ёе в еще больший шок:
-Я найду его, Саске, найду и…убью. Я ведь обещал, что буду всегда тебя защищать. Мой маленький братик. Я сделаю все, ты только живи. Выживи. Я ни о чем не прошу, только живи.
Ёе медленно закрыла дверь и сползла по стенке. Горечь нахлынула волной. Она тотчас вспомнила папу, лежащего в больнице под капельницей. Им тоже с мамой сказали, что он не выживет. Но они не верили. Неужели с Учихами произойдет тоже самое? Нет, она этого не допустит. Она выскочила в коридор и опрометью бросилась бежать из этого дома. На ватных ногах она добежала до своего особняка. Да, именно своего. Родители подарили 2-этажный особняк своей любимой дочке на день рождение. Но после знакомства с Кейко, Ёе сюда не приезжала. Теперь же, она вспомнила про него, про одну комнату, которую описывала мать. Именно там, Ёе сможет побороть свой страх, свою боль. Она приподняла коврик, лежащий возле двери и вытянула оттуда ящик, в котором лежал ключ. Интересное местечко, не так ли? Девушка открыла дверь, и в нос ударил запах нежилого помещения. На память, она не включая свет, рванула в библиотеку. Там, по словам мамы, есть за четвертой полкой дверь, ведущая в комнатушку, пол которой устлан татами. В 9 ряду, под 5 татами, находится та самая волшебная комната, где Ёе забудет печали и боль. Ёе, не колеблясь, спустилась по спиралеобразной лестнице вниз. В комнате горел свет. Там было уютно и создавалось впечатление, что кто-то здесь бывает. Но Ёе, не обращая на это внимание, упала на колени перед статуэткой и губы судорожно шептали:
-Пожалуйста, сохрани его, их, их семью…пожалуйста, сохрани его…их…их семью… - сложив ладони перед Буддой, как заклинание девчушка говорила эти слова. |
