Тот, кто сказал, что экзотические острова – это офигенно круто, нагло соврал!
Черт бы драл этот остров, этот лес, этот диплом, а в особенности, куратора, который категорически отказался принимать слезно выклянченную у пары телестудий, вполне официально, надо сказать, нарезку о природе тропических островов. «Работы на красный диплом должны быть отсняты собственноручно!» - ехидно заявил куратор... Как хочешь, так и выкручивайся. Тяжела жизнь дипломников отделения документалистики.
Невысокая девушка в светлых льняных шортах, тяжелых ботинках, рубашке в клеточку и дурацкой красной панамке медленно пробирается сквозь кусты, посекундно отмахиваясь от мошек, спотыкаясь о корни и кочки, но упорно не отрываясь от экранчика навороченной цифровой камеры. Уже несколько часов, как она приплыла на этот мелкий кусок суши на арендованной моторке с чихавшим всю дорогу движком потому, что толстопузый индиец-портье доверительно сообщил, что там самая богатая и красивая флора и фауна, кстати, тоже из всех островов Мальдивского архипелага, и добираться туда не долго, а у его брата очень удачно свободна лодка. Наврал, жлоб! – тут кроме мошек, пары-тройки невзначай спугнутых змей, папоротников и орущих где-то в пальмах в недосягаемости мартышек, ничего нет. Тут и не живет никто, конечно же... Хотя, это даже хорошо – никто не привяжется с вопросами, зачем молодой девушке в одиночку, потея и ругаясь матом, ползать по кустам с камерой наперевес, вместо того, чтобы потягивать в баре коктейль с зонтиком или подрумяниваться на шезлонге у бассейна. Никто же не поверит, что она притащилась на классный курорт вовсе не отдыхать.
Солнце уже начинает отползать с зенита. Девушка сдается, опуская камеру, садится на поваленное дерево, достает из рюкзачка бутылку минералки, отхлебывает, на перемотке просматривая при этом то, что уже наснимала. Наверное, достаточно, но надо бы еще побережье пофиксировать, чтобы гад-куратор не сказал, что материал собран однобокий.
Мученически вздохнув, девушка поднимается, снова берется за камеру и направляется на шум прибоя. Да, на берегу и правда красиво: пальмы отбрасывают тень на - о, чудо! - незагаженный туристами песок, гранитные валуны поднимаются из воды, словно пытаясь отгородить уединенный пляж от набегающих волн, разбивая их на фонтаны мелких брызг... Романтика! Хоть в чем-то не наврал ушлый индиец.
Стоя на «опушке», девушка медленно ведет камерой, стараясь не упустить ни одной детали чудесного пейзажа – пусть знакомые посмотрят и обзавидуются! Красотень!
Но тут объектив натыкается на «припаркованный» у кромки воды желтый скутер. Рядом с ним валяются немногочисленные предметы одежды, а чуть поодаль в тени пальмы во всю целуется парочка. Девушка, смущенно сглотнув, опускает камеру и делает шаг назад, чтобы тактично уйти, но почему-то останавливается. Может это нездоровое любопытство будущего журналиста, может жара заставляет мозги работать неправильно, а может тот факт, что происходящее никак не нарушает гармонию пейзажа, каким-то невероятным образом вписываясь в его эстетику... Дипломница тихонько возвращается и, притаившись за стволом дерева, поднимает камеру, включая зумм, ловит удобный ракурс...
Высокий парень с темными волосами, заплетенными во французские косички и его такая же высокая спутница... Стоп! Брови у девушки ползут вверх... Спутница при более внимательном рассмотрении оказывается тоже парнем, худеньким – в чем душа держится – с угольно черной некороткой стрижкой. Он, обхватив спутника обеими руками за шею, пытается поцеловать. Тот, смеясь, отстраняется, вертит головой, в то же время одной рукой за талию прижимает к себе, а кончиками пальцев другой, чуть касаясь, водит по замысловатой татуировке на левом боку брюнета, которому, похоже, щекотно. Он фыркает, ловит парня с косичками за эти самые косички и, наконец, добирается до губ. Поцелуй глубокий, страстный и нежный одновременно, требовательный, серьезности никому из парней не добавляет. Они что-то шепчут друг другу, хихикают, сталкиваясь носами, шарят руками по телам, прижимаются, на сколько возможно сильней, пытаясь вжаться один в другого, слиться, стать одним целым. Увязая в песке, наступают друг другу на ноги и, в конце концов, парень с косичками, зацепившись за что-то, валится с ног, роняя стриженого за собой...
Девушка за деревом опускается на колени, устраивая камеру на валуне, потому, что руки начинают предательски дрожать, а смазать хоть кадр кажется почти преступлением. И она сейчас от души врезала бы тому, кто назвал бы происходящее извращением или еще каким-нибудь нецензурным словечком, самое мягкое из которых, понятие «неправильно» звучит слишком неуместно, слишком оскорбительно... И зрителей здесь быть тоже не должно. Но девчонка, даже понимая, что вторгается, куда не следует, уйти уже не может, не может свернуть сюжет, оставив его незавершенным. Ведь они оба такие настоящие, искренние, красивые и... смутно знакомые, словно дежа-вю...
Отфыркиваясь, мальчишки возятся на песке, не давая друг другу подняться. Брюнет, усевшись на бедра спутника, вдруг замирает, упираясь руками в его плечи: нежная полуулыбка на губах и во взгляде чертики. Глаз парня с косичками не видно из-за локтя закинутой за голову руки, но между ними словно идет диалог на каком-то невербальном уровне – спросил... согласился... не произнеся ни звука.
Кончиками пальцев парнишка, что сверху, начинает рисовать зигзаги по груди другого от соска к соску, по ребрам и прессу. Тот, вздрагивая, фыркает, мышцы напрягаются – похоже, сейчас щекотно уже ему. Пытается приподняться, но брюнет не пускает, ластится, трогает губами губы, скулы, ресницы - не целует, просто трогает, а рука скользит по животу и ниже, поглаживает, обхватывает, плавно движется вверх-вниз. Пятясь, сползает с бедер, ласкает губами, языком, то забирая в рот, то отпуская...
Зрительница у дерева судорожно выдыхает, закусывает губу, чтобы не издать ни звука, щеки пылают, на лбу испарина. Кажется, что даже объектив камеры запотел...
Перебирая торчащие в разные стороны прядки, легонько потянув за них и заставив брюнета себя отпустить, парень с косичками резко приподнимается навстречу, с низким почти рычанием сгребает того в охапку переворачивается, стараясь подмять. Первый несерьезно-возмущенно брыкается, но второй сильней, сидя на пятках, упираясь кулаком в песок, почти на весу удерживая легкое тело, аккуратно опускает, устраивая его разведенные бедра поверх своих. Языком проводит от впадинки между ключицами по шее, собирая капельки пота, слегка прикусывает мочку уха, немного отстраняется, будто любуясь видом, выгибая бровь, торжествующе ухмыляется и смачно облизывает два пальца...
Прикосновения уверенные и в то же время острожные, от них брюнет, закрыв глаза, тихонько постанывает. Стон сменяется полувсхлипом на выдохе, когда парень с косичками, подсунув руку под его поясницу, делает плавный толчок вперед. Движения сначала медленные становятся все быстрей, жестче, осторожность испаряется, пот капельками ползет по коже, пальцы переплетены, с губ срывается невнятное бормотание, глаза распахнуты – не отпустить взгляда друг друга ни на миг. Финальный резкий толчок и один, прогибается навстречу другому, который вздрагивая, обессилено утыкается носом в его шею, придавив всем весом. Оба мелко дрожат, тяжело дышат и не спешат разлепляться...
- Твою мать... – девушка, переводя дух, зажмуривается, смотрит на экранчик и... две пары одинаковых чайных глаз щурятся в объектив... в упор, бесстыже-нахально. Они заметили... Когда?! Девчонка давится воздухом, как помидор, краснеет, бледнеет, снова краснеет, вскакивает, бормоча совершенно неуместное «Сорри!», сгребает камеру и рюкзачок, пятится, запинаясь о собственные ноги, и улепетывает в лес, забыв дурацкую красную панамку на валуне, слыша за спиной издевательски-сытое хихиканье.
Вернувшись в отель слегка в прострации, рассеяно выслушав от индийца-портье все «что я вам говорил!», девушка запирается в номере. Снова и снова просматривая запись, отмечает мелкие детальки: мурашки на гладкой коже, пирсинг в губе парня с косичками, вытатуированную звезду внизу живота стриженого брюнета... Отснятое здесь не похоже на ту порнушку, что обленившие одногруппники тоннами тащат из Сети и пытаются потом написать по ней философский опус по курсу «Этика, эстетика и культура». И это даже не секс, а словно некий чувственный эротичный танец, импровизация под стук сердец. И снова возникает то дежа-вю – где-то она их уже видела...
На следующий день девушка, меняет билет и улетает домой на неделю раньше. На вопрос, почему, врет, что материала завались, все уже закончила, остров порекомендовали удачный... Удачный...
Направившись в комнату младшей сестренки, чтобы вручить ей традиционный набор курортных побрякушек, открыв дверь, она замирает на пороге, в полуступоре таращась на здоровенный постер над кроватью. И понимает. что никогда больше не возьмет в руки камеры. К чертям документалистику, самое стоящее она уже сняла – короткий ролик, нарезанный вперемешку с другими на Blue-Ray, который никто никогда не увидит... |
