Лайтман наконец-то решил разобрать книги, скопившиеся в огромном количестве на столе в гостиной. Чертыхаясь про себя и постоянно морщившись от прочтения совсем незвучащих имен, эксперт складывал книги в стопки и пытался понять, как они в таком разнообразии оказались у него дома.
- Эм! - крикнул он, готовясь прочитать дочери лекцию о том, как надо обращаться с произведениями литературного творчества: держать на полках в качестве украшения и ни в коем случае не читать.
- Тебя что-то не устраивает, пап? - сразу же спросила Эмили, замечая немалую претензию в голосе отца.
- Я тебе говорил, что ты свинья? - еще громче спросил эксперт, разглядывая старенькую серую книжицу с потертыми золотыми буквами на твердой обложке.
- Нет! Это я тебе говорила! - отозвалась из соседней комнаты дочь и засмеялась такому интересному диалогу, образовавшемуся между нею и отцом.
- Теперь я уверен на все сто, что помимо книжных лисы, червя и крысы есть еще и читатель-свинья! Это ты, Эм! - засмеялся мужчина и открыл книгу на заложенной чем-то странице...
Засохший кленовый лист размером в половину человеческой ладони. Он был похож на небольшой цветок: так же лукаво склонил головку, держась на тоненькой темно-коричневой ножке. Видимо, лежал он здесь уже не один год: сам лист в своей середине успел заметно потемнеть, а по краям сморщиться. Дитя клена казалось настолько хрупким, что казалось, если его взять в руки, лист рассыпется в прах и покроет рыжей пылью и без того уже пожелтевшие страницы.
Лайтман посмотрел на название книги, написанное золотыми буквами, и приподнял брови от удивления.
- Что в нашей библиотеке делает наркоман?! - спросил он, пытаясь припомнить хоть что-либо.
Эмили не стала кричать из соседней комнаты. Она зашла в гостиную и нахмурилась, увидев недоумевающего отца с серой книгой в руках.
Тот понял, что Эм не вникла в суть вопроса, и показал ей на обложку книги.
- Шарль Бодлер. "Цветы зла", - сморщился эксперт. - Ты думаешь о самоубийстве, Эм?
- Что плохого тебе сделал этот талантливейший поэт? - развела руками дочь.
- Он пудрит людям мозги своим пьяным бредом, - Кэл вглядывался в обложку книги, в ее золотые буквы, словно вглядывался в лицо самого Бодлера, пытаясь разгадать причину появления его "бреда" в его гостиной, гостиной скептика, презиравшего любую неясность в описании окружающей действительности или состояния души.
- Многие гениальные мастера литературы и живописи принимали в то время наркотики для вдохновения, пап! - отмахнулась Эмили и села на диван, внимательно рассматривая аккуратно сложенные на столе стопки с книгами.
- Еще прочитай гимн опиуму и марихуанне! - скривил губы Кэл и повернулся к дочери. - Я хочу знать, кто принес в дом эту ересь!
- А, это Джиллиан оставила. Ты вчера весь вечер печатал книгу, а мы решили почитать поэзию. Она как раз и посоветовала мне познакомиться с поэзией Бодлера.
- Фостер сеет раздор в нашу семью, - усмехнулся мужчина и открыл книгу снова, чтобы еще раз взглянуть на необычную закладку между ее страницами.
"Бодлер... Бодлер... Мрачный настрой... Засохший лист... Дитя осеннего сплина..." - мысли в голове эксперта лихорадочно забегали, будорожа память, заставляя вспомнить, откуда этот листок и как он связан со старым наркоманом. Лайтман осторожно взял кленовый лист за хрупкий стебель и сразу же всё вспомнил: себя, Джиллиан, многолюдную улицу и тот факт, что он решил в тот ясный вечер прогуляться пешком, не брать машину, а просто пройтись, засунув руки в карманы, и с беззаботным выражением лица поддаться течению сладостной мысли...
............................
Многие люди оборачивались, рассматривая проходящего мимо них мужчину. Счастливейшая улыбка, высоко поднятая голова, глаза, устремленные взглядом куда-то за горизонт, а главное - желтый лист, который тот держал в зубах и иногда переворачивал губами, явно не ведая, что творит.
Осень вступила в свои права всего лишь три дня назад, но деревья вокруг уже будоражили своим ярким желтым цветом людское сознание, привыкшее к летней зелени. Желтизна была настолько сочной, что приходилось щуриться - солнце приближалось к линии горизонта и предполагало великолепный по своей яркости закат в такой теплый вечер.
Легкие брюки, рубашка навыпуск, летние ботинки, глухо стучающие по асфальту в уверенной походке...
"Куда же направляется этот весьма привлекательный мужчина?" - подумала мимо проходящая девушка и столкнулась в этот момент с не менее привлекательным парнем. Две улыбки, залитые соком заходящего солнца. Любовь ли это? Или просто чудо в этот нереальный вечер?
Мужчина завернул за угол и направился в сторону кафе. Видимо, он точно знал, куда идет и с какой целью. Сладостная, почти блаженная улыбка давала понять, что цель должна была принести прогуливающемуся немало удовольствия.
Фостер не замечала ничего вокруг себя. Это было неудивительно, ведь ей очень нравилась поэзия Бодлера с его саморефлексией, критическим отношением к жизни, особенным чувством прекрасного, которое тот видел в самом безобразном. Джиллиан медленно перевела взгляд на поверхность стола и заметила небольшой желтый лист клена, слегка дрожащий от дуновения теплого ветерка. Она подняла глаза и увидела нереально довольное лицо Лайтмана.
- Нравится? - спросил он, кивая на листок.
- Это мне? - удивилась женщина, сдерживая улыбку.
- Вообще-то мне его дала Эмили. Сказала, чтобы я наконец-то обратил внимание на то прекрасное, что меня окружает, - эксперт прищурился, наблюдая, как Джилл улыбается. - И я решил подарить его тебе в этот чудный вечер, - мужчина сел за столик и вытянул ноги, задевая при этом туфли Джиллиан.
- Сегодня особенный день? - Фостер никак не могла понять причину блаженства Лайтмана. Она даже забыла про то, что читала несколько минут назад - улыбающийся напротив мужчина интересовал ее гораздо больше.
- Джилл, я не сторонник всех этих до неприличия приторных букетов, - Лайтман с отвращением поморщился. - Для меня этот листочек выглядит гораздо симпатичнее.
Фостер вздохнула, понимая, что кленовому листу досталась в этот вечер роль букета. Да и свидание ли это? "Каков букет, такое и свидание", - подумала про себя Джиллиан и улыбнулась, вникая в смысл непроизнесенных ею слов... Да и дружба ли это? Мужчина и женщина, сидящие напротив друг друга, не знали ответа на этот вопрос лишь по той причине, что не хотели его знать. Возможно, ответ знало лишь яркое солнце, стремящееся унести свою тайну за горизонт, на другой конец света.
- Что читаешь? - поинтересовался Лайтман, пытаясь прочитать название книги.
- Шарль Бодлер. "Цветы зла", - выдохнула Джиллиан и заметила, как брови эксперта поползли вверх. - Тебе не нравится его поэзия?
- Наркоман ничего хорошего сочинить не может, - скривил губы мужчина.
- Ты, видимо, считаешь, что я читаю его стихи лишь из-за того, что он был наркоманом, - засмеялась Джилл, беря в руки листок со стола.
- Неужели тебя заинтересовал смысл его поэзии? - Лайтман сдержал улыбку и скрестил пальцы в замок.
- У него есть потрясающий цикл сплинов, Кэл, - наклонив голову, пояснила женщина.
- Ты мазохистка, Джилл! Зачем читать в этот прекрасный вечер о том, как кому-то мужику всё осточертело в жизни, и причем до такой степени, что тот решил уйти от действительности? - поморщился Кэл, не понимая интереса Фостер к гимнам осеннего пессимизма.
- Это, в основном, стихотворения, написанные осенью, примерно вот в такое же время. Чтобы понять счастье сидения в кафе на закате нужно вспомнить одинокий дождливый вечер, - пожала плечами Джилл и улыбнулась появившемуся удивлению на лице ее спутника.
- Мне этого не понять, - прищурился эксперт, но обмануть Фостер ему не удалось - та сразу же заметила ложь.
- Эта поэзия усиливает чувство прекрасного, Кэл, - вздохнула женщина, вращая двумя пальцами "букет" Лайтмана.
- А я не усиливаю это чувство? - Кэл заглянул ей в глаза, облокотившись на стол.
- Нет, - замотала головой Джиллиан и опустила глаза на листок в ее руках. - Дитя осеннего сплина... Спасибо тебе за него, Кэл.
- Джилл! Не думай о чужой грусти, в конце концов! Сама себя в депрессию загоняешь. Я ведь не психолог и ничем помочь тебе не смогу, - эксперт вырвал из ее рук листок, засунул его в книгу, лежащую на столе, и довольно улыбнулся, понимая, что своими действиями здорово насмешил Джилл. - Убери ЭТО со стола, дабы не портить нам аппетит, - он указал пальцем на книгу.
- Значит, у нас все-таки свидание? - Джиллиан убрала Бодлера в сумку и поискала глазами официанта.
- Приятная беседа, совмещанная с употреблением чего-нибудь вкусненького, - растянулся в улыбке Кэл и откинулся на спинку стула, не отрывая взгляда от лица Фостер. Та в ответ лишь покачала головой, ведь Лайтман, в сущности, положительно ответил на ее вопрос. Джилл хотела уже позвать официанта, чтобы сделать заказ, но остановилась на полуслове и, нахмурившись, повернулась к Кэлу.
- Откуда ты знаешь, что Бодлер - это бред? Ты читал его?
- Официант! Будьте добры...
Девушка, заинтересовавшаяся экспертом несколько минут назад, снова прошла мимо, но она была уже не одна - тот парень, с кем она столкнулась, провожал ее до дома, рассказывая смешные истории, чтобы рассмешить и в очередной раз насладиться созерцанием ее чудесной улыбки. Девушка повернулась к молодому человеку и прищурилась - солнце достигло горизонта и светило своим сочным цветом из последних сил, рассеивая по многолюдным улицам лимонные лучи... В воздухе действительно витал аромат цитрусовых. Это было дело "рук" солнечного света или все-таки официанта, который принес заказ молчавшим друг другу в глаза мужчине и женщине?...
Солнце со вздохом ушло за горизонт. Если люди и узнают ответ на последний вопрос, но это уже будет на другом конце такого маленького и причудливого света... |
