Брайан сидел на полу и курил. В комнате был полный бардак: ящики стола были открыты, из них торчало какое-то барахло, перед ним на полу валялся ворох каких-то журналов с ним, любимым, на обложках. А он сидел и курил одну за одной, прислонившись затылком к стене, а около него стояла бутылка. Но там было не виски, и, даже, не пиво, а просто минералка. Брайан затушил сигарету. «По крайней мере, во мне осталось хоть что-то от того, кем я был раньше…», - подумал он и с горькой усмешкой кинул бычок куда-то в угол. Брайан снова открыл журнал, датируемый концом девяностых. В мозгу промелькнуло: «зачем я этим занимаюсь?» Но прозрение прошло, и он снова уставился в некогда своё интервью. Он говорил о сексе и наркотиках, алкоголе и ещё каком-то дерьме. Нет, Брайан никогда не боялся об этом говорить, просто тогда каждое его слово было вызовом. Тогда он всем видом показывал, что он ненавидит эту серую массу скучных снобов, и что он, Брайан Молко, настоящая индивидуальность, и другого такого нигде не найти. И он, в самом деле, был таким. Его разукрашенное лицо, женские шмотки и ужасное поведение казались чем-то из ряда вон выходящим. Он флиртовал с журналистами, которые спешили узнать, что натворил после вчерашнего концерта пьяный Бри. Девушки, вместо того, чтобы смеяться над его внешним видом (а ведь иногда он выглядел просто нелепо), боготворили его. Толпа в экстазе вопила, когда он задирал свою юбчонку или засовывал пальчик себе в рот. А он мнил себя богом секса. Его музыка была пропитана сексом от начала и до конца. Его хотели все: девочки, мальчики и лица неопределённого пола. А он с гордостью и вызовом заявлял, что он бисексуал и может заниматься сексом с кем угодно, где угодно, когда угодно и сколько он пожелает… Но время неумолимо ускользает, как песок сквозь пальцы. Теперь он другой. Остепенился, если можно так сказать. Теперь он трезв, он отказался от алкоголя и наркотиков. Он носит вполне мужскую одежду и больше не кричит на каждом углу о своей бисексуальности. Только сигарета, зажатая между тонкими пальцами, черные кудри и лёгкий макияж напоминают в нём прежнего, молодого, дерзкого Брайана. Теперь всё по-другому. Нет, он по-прежнему популярен. Его по-прежнему обожают миллионы. У него есть всё, чего он только может пожелать. Всё, кроме времени.
Сейчас ему уже далеко за тридцать. Тексты его песен стали более вдумчивыми. Но фэны по-прежнему беснуются, когда он исполняет Nancy Boy или Every You, Every Me. А когда он уходит за кулисы, то с грустью думает о том времени… Он ни о чём не жалел, ему просто хотелось подольше оставаться молодым. А сейчас он сидит на полу и курит дурацкие Marlboro Lights. И ему было хреново. Бессмысленные бумажки на полу были его жизнью. С одной стороны он был рад, что отказался от наркотиков и алкоголя, он теперь чаще задумывался о будущем. Но иногда так хотелось снова оказаться таким… Молодым и пьяным. Пьяным не от всей той дряни, которую он принимал, а от первого успеха, от своей популярности, от дикого секса, в конце то концов! Но таким он не будет уже никогда. |
