«31 октября, Самайн. Цвета Самайна - огненно-рыжий, коричневый, черный - это палитра огня, краски факелов».
Забавно. И ведь не открыл бы книгу, не узнал бы, что сегодня какой-то европейский праздник.
Ичиго трет глаза, которые уже слезятся от недосыпа. Красноватый свет лампы еле-еле освещает написанный затейливым шрифтом текст. Да когда же вернется этот плюшевый идиот?!
«Самайн - время одиночества, в темные ночи мы становимся ближе к скрытому в собственной душе, в своих тайниках».
Ичиго, наверное, и здесь вскоре утерял бы нить повествования, если бы не…
«Интересно, правда?»
Голос, будто наждачка, ездящий по нервам.
«Где мое «здрасте», ублюдочек? Или ты мне не рад?»
Когда кто-то ехидно хихикает у тебя в голове, читать довольно тяжело, но Ичиго старается.
«Эй, скажи, когда ты протыкал меня катаной – тебе понравилось? Или, - голос опускается до заговорщического шепота, - может, тебе было грустно?»
«Самайн считался моментом, когда открывался Сид (могильный курган, врата загробного мира) и все сверхъестественное устремлялось наружу, готовое поглотить людской мир».
Ичиго бросает обеспокоенный взгляд на удостоверение. Сказки сказками, а черт знает, не Пустых ли считали «сверхъестественным».
Но оно молчит, и Ичиго даже удивляется, до чего выдалась спокойная ночь.
«Спокойная?»
Где-то там, среди синих небоскребов раздается дребезжащий хохот.
Ичиго старательно убеждает себя, что если на психов не обращать внимания, они успокаиваются сами.
Будто в подтверждение - Пустой вдруг замолкает. Это радует, но оставляет после себя чувство какой-то свербящей неправильности, будто бы он что-то упустил. Но Ичиго решает не обращать на это внимания.
«Наступал краткий период битв, союзов, браков людей с обитателями Сида, уплаты или отсрочки всевозможных долгов».
Ичиго фыркает, представляя себе этих самых «обитателей». Мда, скольким там представителям фауны Уэко он уже пообрубал пару лишних щупалец?
Ичиго перелистывает страницу, зевая и одновременно трет глаза. Обещает себе, что Кон сильно пожалеет о своей затянувшейся «прогулке».
А потом вдруг становится темно. На глаза опускаются чьи-то пальцы – холодные, почти ледяные.
- Ку-ку… - шепчет голос над ухом, заставляя вздрогнуть.
Ичиго резко оборачивается.
- Не ждал? – произносит Пустой ему в губы, нависая сверху. Губы его разъезжаются в насмешливой, гротескной улыбке, будто делящей лицо пополам. Руки ложатся на плечи и надавливают.
Ичиго отшатывается, вскакивает на ноги, хватается за меч. Опрокинутый стул с грохотом падает на пол.
Пустой насмешливо цокает языком, скрещивая руки на груди. Его поза кажется расслабленной, но Ичиго ему не верит.
Не верил.
И не поверит.
Он, по крайней мере, точно в этом уверен.
Пустой будто бы невзначай облизывает губы, глядя в сторону, наклоняет голову на бок. Резко, хищно переводит взгляд на Ичиго. Тот бы вздрогнул, наверное, если бы не ждал чего-то подобного.
Он наклоняется, будто кланяясь, и у Ичиго в голове всплывает неуместная мысль на тему «Короля». Пустой отпихивает стул куда-то в сторону, не забыв при этом поднять насмешливо прищуренные глаза.
Ичиго чувствует себя чересчур натянутой струной - чуть коснись пальцем или тронь колок – и все, инструмент нерабочий. У Пустого слишком странное настроение, поведение и мысли.
Как и всегда, вообщем.
Это напрягает.
- Знаешь, Король, ты так очарователен, когда нервничаешь… – он откровенно издевается. – Аппетитен, я бы сказал, – Пустой почти мечтательно закатывает глаза, делает паузу. – Я тебя обязательно когда-нибудь сожру, – он облизывается, глядя Ичиго в глаза.
- А не треснешь? – голос у него звучит слишком напряженно. И Пустой, как самый настоящий зверь, это чувствует.
Он вдруг делает странное, ныряющее движение, изогнувшись. Прижимается губами к уху. Шепчет, щекоча дыханием:
- А тебя это все равно не спасет, И-чи-го, – Пустой жутковато-ласково шепчет на ухо. От этой ласки в душе поднимается… омерзение.
Хотя бы потому, что она вполне искренняя. Потому что примерно так же ласково Пустой будет что-то шептать, если ему удастся убить его.
- Отвали, – Ичиго цедит сквозь зубы, почти силой выталкивает слова из горла. Подается назад, неосознанно пытаясь уйти, избежать близости с… Ним.
Наверное, это ненависть.
Быть может, отвращение.
А возможно, просто страх.
Но Ичиго себе в этом, конечно же, не признается.
Пустой замирает на пару мгновений, как-то испытывающе заглянув в глаза. Потом кривит губы и резко толкает куда-то в бок.
Вначале – миг падения, почти свободного, если не считать больно зацепивший бок край стола, потом – опасно скрипнувшая кровать под спиной.
Ичиго от всей души пинает Пустого в живот, заставляя того скрючится и зашипеть, будто разозленная змея.
Резко разогнувшись, он быстро, без замаха, отвешивает нехилый удар в скулу. Одновременно наваливается всем телом, дергает его колени в стороны. Обхватывает руками, прижимается всем телом, утыкается носом в шею.
Ичиго пытается его скинуть, перевернуться, освободится… Заезжает кулаком сбоку по ребрам. Пустой резко выдыхает, чуть ослабляя хватку.
Еще бы чуть-чуть, еще бы одну гребанную секунду…
Ичиго чувствует чужие зубы на шее. На мгновение Пустой отрывается, что бы шепнуть:
- Дернешься – я перегрызу тебе горло, – облизывает шею, и Ичиго вздрагивает от отвращения, представляя его синий, будто у висельника язык. – Ну же, Коро-оль… Ты ведь не хочешь по-плохому, правда? Даже если тебе удастся вывернуться, мы разворотим весь твой… наш дом. И наши сестры могут… пострадать, – он как-то особенно выделяет голосом «наш», «наши».
Ичиго кажется, будто что-то – по определению его, родное, нужное – кто-то облапил мерзкими холодными пальцами.
- Это мои сестры, слышишь?– не удержавшись, Ичиго выплевывает, - урод.
Пустой тут же поднимается над ним, почти касаясь своим носом его. Щурит злые, сумасшедшие глаза.
- Они наши, - он снова выделяет слово голосом, - наши, понял?! И, - он снова понижает голос, - не вздумай возражать. Даже имя, - он сжимает зубы, искажает лицо в какой-то жуткой гримасе, - имя у нас с тобой одно на двоих. И ты, - он широко распахивает глаза, шепчет почти в губы, почти нежно, - не посмеешь у меня его отобрать! – последнее он кричит, как самый настоящий сумасшедший. Хотя он и есть такой. Такое…
Кажется, стекла в окне дребезжат.
Он отпускает его руки, хватает за грудки, встряхивает. А потом у него в глазах как будто что-то гаснет, и он весь горбится, опадает, как забытое тесто, уткнувшись лбом ему в плечо.
Ичиго должен, наверное, его оттолкнуть. Достать Зангецу. Ударить, крикнуть, сломать… Что-нибудь.
Ичиго плевать, что он должен, а что не должен, он просто всегда делает то, что подсказывает кто-то у него в голове. Этот «кто-то» или слишком мудр, или слишком глуп. Но Ичиго не жалуется.
Потому, просто кладет ладонь ему на голову. Не гладит, не дергает, просто кладет.
Наверное, это первый раз, когда он почти не испытывает к нему отвращения. Наверное, он пытается его… утешить? Вот смех-то.
Ичиго не любитель покопаться в себе.
А Пустой ехидно скалится куда-то ему в косоде.
Поднимает голову, прижимается своими губами к его. Еще не целует, и Ичиго совсем не хочет, чтобы поцеловал.
- А хочешь, я… - ему в голову, кажется, приходит некая идея. С его точки зрения, интересная. – Хочешь, я знаю, - он обрывает сам себя, ныряет вниз, сверкнув дикими глазами.

Когда Кон, наконец, возвращается домой, он слишком устал и слишком доволен, чтобы обращать внимание на что-то вроде посторонних звуков и шумов.
Он, как обычно, еле уворачивается от пинка Ишшина.
Изо всех сил старается хмурится - чтобы сестры Ичиго ничего не заподозрили.
Перед тем как зайти в комнату, он забегает в ванную и наскоро стирает с щеки компрометирующий отпечаток чужой помады.
Широко открывает дверь, ведущую в свою с Ичиго комнату.
Раскрывает рот, собираясь выкрикнуть что-то приветственно-радостное.
Замирает, нелепо вытаращив глаза.
Ичиго лежит, болезненно нахмурившись, закрыв глаза. Схватившись руками за голову, как бы пытаясь закрыть уши. Его грудь тяжело вздымается, будто он только что пробежал не меньше... Кон не знает, как много нужно пробежать, чтобы выглядеть одновременно так измождено и так... Возбуждено?
А между ног у него...
Ичиго. Только... Обесцвеченный?
И как он... Ухитряется удерживать на лице настолько издевательское выражение, делая... Это? Кон сглатывает.
Ичиго еле слышно, хрипло и болезненно стонет. Будто от боли. Открывает глаза. А бледный, ненастоящий, неживой не-Ичиго только приподнимает бровь, глядя ему в лицо, повторяет движение. Ичиго вздрагивает всем телом.
И тут Кон роняет что-то. Он не помнит, что именно держал в руках, но грохот оно произвело... Или это только так кажется?
Но не-Ичиго слышит. Замечает, замирает, резко переводит взгляд в его сторону.
Медленно распрямляется, упираясь руками Ичиго в колени. И держит. Держит одним только взглядом. У него глаза хищно прищурены, у Кона - испуганно, почти в ужасе расширенны. Этот... Не-Ичиго почему-то не может не пугать. Особенно, когда растягивает свои синие, тонкие губы в улыбке.
Ичиго тут же пытается вскочить, у него на лице - злость, возмущение, смущение... Да черт знает, что еще.
Но тот, не-Ичиго, предупредительно наклоняется, закрыв ему рот ладонью. Облизывает щеку, переведя какой-то ненормальный, сумасшедший взгляд на Кона. Шепчет, и от его дребезжащего, будто старая посуда шепота Кон вздрагивает.
- Э-эй, Король. Хочешь, убьем его? Он ведь нам помеша-ал... - и улыбается, улыбается, глядя на Кона.
Тот бы давно сбежал, но ноги приросли к полу под этим взглядом.
Ичиго что-то мычит, отталкивает чужую руку от себя, хмурится. Поднимается.
Но этот... Этот вдруг обхватывает свободной рукой Ичиго... Там, внизу.
Он запрокидывает голову, выдыхая сквозь зубы.
- Нет? Ну, что же, тогда... - он облизывается, глядя на Кона. - Иди-ка сюда.
Тот, будто загипнотизированный, делает шаг вперед.
Но тут же встряхивает головой, переводит взгляд на Ичиго.
- Это… кто? – голос у него звучит, будто неживой – он слишком ошарашен таким… зрелищем.
А ещё старается не смотреть вниз и на его шею, потому что тот, что не-Ичиго, издевательски-медленно двигает ладонью у Ичиго между ног, целует и облизывает его шею, все ещё глядя на Кона.
Ичиго, кажется, не слишком этим доволен, но – позволяет.
- Пустой, – Ичиго жмурится и выдыхает. - Мой Пустой, – «который довел меня до состояния только чего-то одного стояния», хочется добавить ему, но он молчит.
- Твой Пустой, – Кон повторяет, как болванчик. Потом до него доходит. – Твой Пустой?! Да какого черта, ты что, с ним… - у него вдруг резко осип голос. Он никак не может заставить себя произнести последнее слово, настолько оно не подходит к Ичиго, противоречит ему.
Он отшатывается назад, хватается за дверной косяк. Дышит мелко и часто.
А этот… Эта тварь отрывается от шеи Ичиго. Ехидно хихикает, глядя на него, и Кон думает, что от этого смеха можно по-настоящему свихнуться. Потом вдруг резко замолкает. Склоняет голову набок.
- Что, струсил… Кон? – улыбается, облизывается. Голос отдается в ушах. Кон не представляет себе, как у Ичиго получается слушать это так… Постоянно, наверное. И не сходить с ума.
Наверняка, это тяжело.
- Иди сюда, пока я не передумал, – у твари с лица резко исчезает улыбка, будто её чем-то стерли. – Посмотри на него, – он опускает взгляд на Ичиго, и Кон готов поклясться, что только что видел у него на лице какое-то… Омерзительно-нежное, наверно, выражение. – Сейчас, - Пустой выделяет слово голосом, - он тебе ничем не поможет.
- Закрой рот. Ты обещал, – у Ичиго очень тихий, но, как ни странно, очень твердый голос. Кон невольно ловит себя на мысли, что в таком… Состоянии, он мог бы разве что тихо скулить и просить о чем-то.
Все внимание бледной твари тут же снова возвращается к Ичиго. Он гладит его по щеке, неторопливо разглаживает пальцами морщинку между бровей.
- Я, - шепчет он, как признание в любви, - ничего не обещал. Предупредил просто, Коро-оль…
Ичиго вскидывается, его лицо принимает яростно-обреченное выражение…
- …Но я не за этим сегодня… пришел, – он упирается ладонью ему в грудь, заставляя лечь, трется носом о щеку. – А ты… - он поворачивает лицо к Кону, - Смотри.
То, что происходит потом, Кону запомнилось какой-то нарезкой из кадров. И еще был впивающийся в ладонь – или это она в него впивалась - косяк двери.

…Сначала Ичиго сопротивляется.
Пустой быстро сдирает с него хакама, впивается, на этот раз по-настоящему целуя, ему в рот. Кона почему-то больше всего пугает и завораживает вид его языка, то появляющегося, то исчезающего. Смотреть на это одновременно жутко, странно – но он не может оторваться. По телу бегают мурашки, и разум охватывает какое-то непрошенное, постыдное возбуждение.
Ичиго рычит, выворачивается, кусается - судя по зашипевшему и вскинувшемуся Пустому.
Он сжимает зубы, смотрит почти с ненавистью – и Ичиго отвечает тем же.
Кон должен был что-то сделать, кого-то позвать, но так и остается на месте. Ему кажется, что на ногах висят тяжелые кандалы.

…Ичиго захлебывается криком. Даже не криком, а каким-то злым, яростным воем.
- Громко же ты кричишь… - шепчет Пустой, замерев. Запрокидывает голову, жмурится, улыбается. Почти счастливо.
У Ичиго странно шевелятся губы – кажется, он нашептывает какую-то считалочку. Или что-то вроде того.
Пустой наклоняется, прислушиваясь.
- Эй. Да он тебя зовет. – Кон понимает, конечно, что Пустой врет. Но…
Делает шаг. Потом еще и еще, встает коленями на кровать.
Протягивает руку, осторожно, будто он может ударить его током, гладит Ичиго по голове. Тот замолкает, открывает глаза.
Тогда Кон пытается его поцеловать.
Пытается.
Пустой с тут же запускает руку ему в волосы, дергая вверх. Наклоняется, шипит-шепчет в лицо.
- Мое. Не трогай, – потом, все так же, за волосы, тянет его вниз. Утыкает носом Ичиго в пах.
Кону страшно, Кону хочется хоть как-то… Помочь. Потому он послушно делает, что велят.
В этом нет ничего приятного, и он, к тому же, этого совсем не умеет. Но старается… Старается стараться, потому что даже для Ичиго это делать тяжело. Для гордости, для самосознания. Да для горла, в конце концов.
А Пустой начинает двигаться, все так же не позволяя ему поднять голову.

…А потом Ичиго стонет. Тихо, Кон даже думает, что ему показалось. Пустой на мгновение замирает, будто прислушиваясь, а потом повторяет предыдущее движение.
Кон чувствует, как он вздрагивает, потом стонет еще, уже гораздо громче, выгибается.

…Пустой тяжело, хрипло дышит, Ичиго, забывшись, подается на встречу и надсадно стонет. Кон мечется, будто в кошмаре, рядом, глядя на них, всхлипывает, подаваясь навстречу собственной руке.
Постоянно дотрагивается свободной рукой то до одного, то до другого – Пустой раздраженно шлепает его по ладони, а Ичиго – сжимает. Крепко, будто решил сломать кисть. Кон отвечает тем же.

…Пустой даже позволяет Кону обнять Ичиго, не то потерявшего сознание, не то провалившегося в сон, когда все заканчивается. Только притягивает на пару секунд к себе, чтобы как-то… Томно, что ли, лизнуть в щеку.
- Не будешь застревать в следующий раз – примешь активное участие, – он усмехается, глядя ему в глаза. – До новых… встреч.

Лампочка наконец с хлопком перегорает, погружая комнату во тьму.