Дождь хлестал уже вторую неделю. И таким же мерзким как московская погода было и настроение Тигрёнка, Светлой Иной, сотрудницы Ночного Дозора Москвы.
Депрессия мучила Катю уже давно. Но о ней никто не знал, девушка была достаточно опытной Иной. И знала, как можно скрыть своё настроение и мысли от других Иных. Правда, с шефом этот номер точно бы не прошёл. Пресветлый Гесер сразу бы обо всём догадался. Но на Катино счастье, шеф её к себе не вызывал, да и работы у Ночного Дозора было мало. Рутина в основном. Никаких острых ситуаций, подразумевающих переговоры, торговлю, поиски компромиссов, а то и боевые стычки. Так что можно было спокойно лелеять хандру, лёжа дома на диване.
Катя повернулась на спину, подложила под голову руки, и бездумно уставилась в потолок. Нет, одна мысль всё же мелькнула в голове, и это было «Свет, как я от всего устала».
Действительно, за время службы в Ночном Дозоре Тигрёнок лишилась большинства, если не всех тех иллюзий, которыми тешат себя молодые дозорные: о значимости дела Света, о том, как благородна их миссия в жизни, о том, что они заботятся только о благе людей, а своих интересов не преследуют вовсе. Катя отлично знала, что и светлые не идеальны, и что большинство лозунгов – просто красивая сказка, ведь как для светлых, так и для тёмных важнее всего просто остаться в этом мире, зацепиться за него, уходить не хотел никто…. И какой будет цена за то, чтобы остаться, не волновало никого из Великих.
Голова болела невыносимо. Катя кое-как поднялась с дивана, надела куртку прямо поверх мятого свитера, зашнуровала кроссовки и вышла из дома.
Сколько она бесцельно бродила по городу, она не знала, из-за продолжающегося дождя джинсы её вымокли, она почувствовала холод, и завернула в небольшое кафе, дверь в которое виднелась слева. Моментально её обволокло теплом. В кафе было всего шесть небольших столиков, на каждом уютно мерцал маленький абажур. Но девушка не учла, что не она одна захочет спрятаться от дождя – все столики, рассчитанные на двоих, были заняты. Правда, за одним оставалось свободное место, там с чашкой кофе расположился читающий газету мужчина… Вообще говоря, этикет не одобряет подсаживаться в кафе и ресторанах к чужому столику, но Катя так вымокла и продрогла, что этикет её волновал сейчас меньше всего. Тем более, человек занавесился газетой, и похоже, ни на что не обращал внимания. А она выпьет кофе, чтобы унять дрожь внутри, и уйдёт…
С этими мыслями она тихонько присела на свободный стул. Но её надеждам остаться незамеченной, не суждено было сбыться. Сосед по столику сложил газету, (это оказались «Аргументы и Факты»), и у Тигрёнка ещё больше всё заледенело внутри. Сквозь очки в тонкой золотой оправе на неё смотрел… Завулон. Как всегда, в безукоризненном сером костюме, с непонятной печалью в глазах. Сейчас, впрочем, к этой печали примешивалось ещё и вопросительное выражение. Плюс некоторая досада оттого, что его побеспокоили…
Вопрос в глазах Завулона стал более явным. Но на Катю будто кто заклятие немоты наложил. Голосовые связки не подчинялись ей совершенно. Наконец она с собой справилась, и хриплым, совершенно не своим голосом, спросила Тёмного:
— Я помешала? Могу уйти….
— Я это место не покупал. Можешь сидеть спокойно, Светлая, – откликнулся глава Дневного Дозора.
Тигрёнок подозвала официантку, и заказала кофе и две горячие булочки. Когда заказ принесли, она жадно набросилась на еду и кофе, нимало не заботясь, что подумает о её манерах Завулон. Но тот то ли понял её состояние, то ли умел от таких вещей абстрагироваться, а вероятнее всего, то и другое вместе.
Кофе оказался отменным, пирожки – точь-в-точь как домашние. Катя отодвинула пустую посуду, и откинулась на спинку стула. Стало хорошо. Единственным неудобством оставался взгляд Великого Тёмного. Она устало прикрыла веки.
— Почему ты не на работе? – вдруг спросил он.
— Не твоё дело, – по-детски огрызнулась Тигрёнок. Завулон пожал плечами, и отвернулся к окну. – Нам дали по два выходных, – неожиданно вдруг призналась она. — Да, иногда Борис всё-таки вспоминает, что его подчинённые тоже живые, – ухмыльнулся шеф Дневного Дозора. При виде его ухмылки Тигрёнок явственно ощутила нарастающее раздражение. Занёс же лукавый в это кафе! Нет бы поглядеть вероятности, да обойти его десятой дорогой! Она хотела попросить счёт, расплатиться, и уйти. Но ей стало плохо при одной мысли, что придётся снова выйти под нескончаемые струи дождя.
— Правильно, сиди пока тут, – сказал Завулон. – Тебя и так выжимать можно, – ядовито протянул он.
Катя молчала.
— Что, тяжело? – неожиданно сказал глава Тёмных. – А ты чего хотела? Легкого расставания с иллюзиями ещё ни у кого не было.
Волна злобы затопила Тигрёнка. Этот тип так легко прочёл её мысли! Говорила же ей Великая Светлая Ольга, что надо тщательнее ставить себе защиту…
— Твои щиты я бы смог обойти даже в том случае, если б ты была вне категорий, – лениво сказал Завулон. – Ты просто поняла, наконец, что, стараясь угодить и услужить всем, ты теряешь себя. А достойных вашей помощи, помощи светлых, на земле единицы. Тому тупому стаду баранов, для которого вы стараетесь, плевать на все ваши усилия! Да оно их просто не заметит… Вот скажи мне, чего лично ты добилась, служа светлым идеалам? Тебя просто использовали в интригах как марионетку…
— Да что ты можешь понимать?! – яростным шёпотом спросила Катя. – Что ты вообще понимаешь? Не всё в мире измеряется выгодой, и вашей проклятой свободой, которой вы, тёмные, точно так же морочите головы своему молодняку! А потом делаете их такими же марионетками!
— Ты называешь свободу «проклятой». Но разве тебе самой её не хочется? Разве не в поисках свободы и одиночества ушла ты сейчас из дома?
От осознания правоты Завулона Кате сделалось физически плохо. Она почувствовала головокружение и едва не упала со стула.
— Светлая, ты что это? – съехидничал Артур, – перед противником слабость показываешь?
— Это… для молодых… заморочки… – еле выговорила Катя, – помоги… домой … добраться…
Дальше всё как-то расплывалось… Она не запомнила, как Завулон расплачивался, и как увёл её из кафе. В себя пришла дома, на диване. Артур сидел рядом с бокалом коньяка в руках.
— Пей. И без возражений, – приказал он, подавая ей бокал. – Я Борису всё припомню, – хмыкнул Завулон. И выполнение обязанностей сиделки тоже.
— Спасибо. Никогда не думала, что буду тебя благодарить, Завулон, – призналась Катя.
— Пустое.
Ну конечно, что ему её благодарность…
— Я сухая, ты меня что, переодевал?
— Просто высушил одежду. Простейшее заклинание, ты и сама наверняка им владеешь.
— Ну да…
Катя вертела в руках пустой бокал, не зная, куда его девать. И вообще, ситуация начала казаться ей двусмысленной. Одна дома, наедине с главой враждебного Дозора… Что-то не так, так не должно быть.
Артур отнял у неё злосчастную посудину и отставил в сторону. А потом неожиданно задержал её руку в своей. Тонкие длинные пальцы оказались на удивление сильными, и когда Катя попыталась выдернуть руку, результат был нулевой.
— Отпусти! – сказала она, и неожиданно для себя заплакала, зло и безнадёжно. –Отпусти!
— Уже лучше, – интонация у него была утвердительная, а не вопросительная.
— Что лучше? – Катя всё ещё давилась слезами.
— Если плачешь, значит, скоро полегчает. – Это была просто сухая констатация факта, ни капли сочувствия. А его пальцы потихоньку продвигались по её руке вверх, нырнули под просторный рукав свитера, стали поглаживать предплечье.
— Ты что делаешь? – она дёрнулась ещё сильнее.
— Если ты ещё не знала – секс – сильнейшее средство от такого состояния как твоё. Впрочем, я не насильник, и, если ты против, я просто уйду, потому что по большому счёту мне всё равно, что с тобой будет дальше. Выкарабкивайся сама, как знаешь. У Бориса ведь, как всегда, не найдётся времени тебе помогать… Да и не примешь ты его помощи, будешь тихонько сходить с ума…
Внезапно Кате стало страшно остаться одной.
— Тьма с тобой, Завулон, оставайся. А то я и правда с ума сойду от мыслей…
— Тогда прекращай трястись, ничего сверх необходимого я с тобой не сделаю.
Но дрожь унять получилось, только обняв его. Артур отстранился, и снял с себя пиджак, галстук и рубашку. Тигрёнок с любопытством рассматривала его. Тощий, рёбра выпирают, на спине длинный, уже побелевший старый шрам. На груди почти нет волос, живот плоский, даже впалый…
— Тебе помочь или сама всё снимешь? – спросил он, дав себя рассмотреть…
— Помочь… – эхом повторила она…
Артур взялся за край её свитера и потянул его вверх. Снял, бросил в сторону. Под свитером оказалась серая обтягивающая трикотажная футболка. И она вскоре оказалась на полу. Руки Артура скользили по телу Кати, она тоже не оставалась в долгу, лаская его… И тихонько вскрикнула, когда узкая ладонь проникла под ремень её джинсов.
— Артур, пожалуйста, – она сама не знала, о чём его просит….
Завулон неторопливо расстегнул её брюки, снял их вместе с бельём.
— Терпение, Светлая, терпение.
От его изощрённых ласк Тигрёнку хотелось кричать. Он находил на её теле множество чувствительных потаённых мест. Нет, опыт у неё, конечно, был, но Медведь хоть и был с ней нежен и ласков, но всё у них происходило как-то стандартно, и прелюдия никогда не была такой долгой…
— Артур! А-а-а! – Вспышка наслаждения ослепила её…. Тело несколько мгновений было напряжено как тетива лука, затем так же мгновенно обмякло.
— Вот теперь самое время, – мягко прошептал он, и уже через несколько секунд она ощутила такое желанное проникновение.
Завулон двигался медленно, словно дразня её, и Катя знала, что упрашивать его поторопиться бесполезно. А от второго оргазма она на несколько минут лишилась сознания….
… Когда она очнулась, Завулон лежал рядом, и смотрел на неё.
— Ты в порядке? – Катя засмеялась, заслышав эту затёртую фразу из американских боевиков.
— Да, Артур, спасибо. – Она крепко его обняла и поцеловала.
— Я сейчас уйду. А ты заснёшь. А когда проснёшься, тебе уже будет ясно, как поступить дальше.
С этими словами он мгновенно сотворил себе одежду и исчез в сгустке Тьмы, созданном порталом. А Катя снова провалилась в сон.
… Она спала почти сутки. И, как и предрекал Артур, проснулась с окончательно созревшим решением, отговорить от которого её никому бы не удалось.
Катя прошла на кухню, взяла из пачки бумаги лежащей на холодильнике лист, взяла ручку и аккуратным почерком вывела:
Начальнику Ночного Дозора г. Москвы
Прошу уволить меня из рядов Ночного Дозора Москвы по собственному желанию.
Число, подпись.
THE END
|
