- Что это?! – дверь кабинета Кадди с громким стуком врезалась в стену, и взбешенный Хаус с видимым отвращением швырнул на стол тощую папку.
- Это? – Кадди аккуратно поправила чуть не выпавшие листы и положила папку на край стола, отодвинув для этого маленькую плетеную корзинку с печеньем и красно-белыми леденцами в форме трости. – Ты разучился читать? Это сценарий для детского праздника. Легенда о святом Георгии и драконе.
- И ты будешь отрицать, что сказала этим тупицам в детском отделении, что я согласен на роль дракона?! – подняв трость на манер дубинки, Хаус нервно метался по украшенному как рождественская открытка кабинету администратора. – Они мне прохода не дают третий день!
- Ну, раз ты не согласился быть святым Георгием… - развела руками Кадди, одновременно пожимая плечами и широко улыбаясь.
- Ты играешь нечестно! – прошипел Хаус подаваясь не то к лицу, не то к декольте начальницы.
- Бедняга, - еще шире и злораднее улыбнулась Кадди.
- Убери их от меня, не то…
- И что ты сделаешь? Саботируешь работу в клинике? Пошлешь свою команду на охоту за моими трусиками? Что ты можешь мне сделать, чего еще не делал?
Из горла Хауса вырвалось зловещее и многообещающее рычание.
- Ну ладно, - внезапно успокоившись, но от этого не менее зловеще и многообещающе произнес он, отступая к двери.
- А впрочем, мы можем договориться, - с нарочитой небрежностью бросила Кадди вдогонку.
Кэмерон ждала его в кабинете. В первую секунду её подавленный вид напомнил о самых первых днях, когда она только начинала на него работать. Но с того времени прошло больше четырех лет, и теперь нужна была более чем веская причина, чтобы эти прекрасные глаза опухли и покраснели от слез.
- Говори сразу, кто умер, и выметайся. У меня еще много дел, - девушка только судорожно втянула воздух, с трудом сдерживая рыдания. – Хотя, если ты разберешь вон те бумаги, можешь реветь тут хоть до утра.
Кэмерон потрясла головой, зажмурила глаза, на миг закрыла лицо ладонями, и Хаус не выдержал, присел рядом на стол и со вздохом похлопал девушку по плечу.
- Ну что такое?
Горячие руки обхватили его, мокрое лицо прижалось к плечу и частично шее. Со вздохом обняв Кэмерон одной рукой за мелко подрагивающие плечи, Хаус возвел глаза к потолку, но там не нашлось никакой спасительной инструкции.
- Ну же, детка, что у тебя случилось? - неожиданно мягко спросил он. Шокированная непривычным тоном Кэмерон прекратила мочить его футболку, подняла на него потрясенный взгляд и заговорила.
Запыхавшаяся Тринадцатая заскочила в закрывающийся лифт и решительно взяла Хауса за рукав.
- У меня к вам дело, - в полголоса проговорила она. – Мы…
Она слегка замялась, но почти сразу продолжила.
- Мы поспорили с Форманом и Таубом…
- Тут что-то не так, - подпирая спиной дверь мужского туалета, Хаус смотрел, как Уилсон не спеша намыливает руки. – Одна хочет, чтобы я поцеловал её под омелой, потому что это по древним приметам якобы помогает от бесплодия. Будет ждать меня в четыре часа у главного входа. Взамен от меня отстанут идиоты из детского отделения с их дурацким спектаклем…
- Спектакль вовсе не дурацкий. В прошлом году было очень весело, - чуть заметно усмехнулся Уилсон, так же медленно смывая пену. Хаус несколько секунд молча, словно загипнотизированный, смотрел на его руки, но быстро опомнился и продолжил.
- Дурацкий, - фыркнул он. – А Кэмерон, видите ли, узнала, что Чейз ей изменяет. И теперь ей нужно всем продемонстрировать, что это не он её, а она его бросает. Хочет, чтобы я поцеловал на виду у всех. В четыре, когда все будут расходиться, и тоже у главного входа.
Уилсон, что-то неопределенно хмыкнув, зарыл воду и зашуршал бумажным полотенцем.
- А мисс Гентингтон поспорила на сотню с Форманом и Таубом. Угадай по поводу чего, где и во сколько. И даже предложила мне половину выигрыша. Я думаю, нужно выбрать её. Хоть какая-то польза, - Хаус отлепился от двери и в задумчивости прошел вдоль кабинок.
- И придется тебе изображать дракона и терпеть молчаливые укоры Кэмерон, - судя по выражению лица Уилсона, он вовсю веселился.
- Что же тут не так? – Хаус остановился, глядя словно в никуда или внутрь себя. – Может, у меня опять видения? Ущипни меня, Уилсон.
- Не буду, - скрестил тот руки на груди, на всякий случай отступая подальше от Хауса. – Я тебе и так скажу в чем дело. Они поспорили, кто уговорит тебя поцеловаться под омелой на виду у всего госпиталя.
- Чтооо? – Хаус застыл, чуть не выронив трость и потрясенно уставившись на Уилсона. – Нет, они не могли. Когда они успели?
- Вчера, на благотворительном вечере, - невозмутимо ответил тот.
- Стоп, а ты откуда знаешь? – подозрительно сощурился Хаус.
- Я был при этом. Более того, я являюсь судьей этого безумного конкурса.
- И он еще называется другом. Как ты мог? Я ведь доверял тебе… - горестно начал он, едва услышав ответ Уилсона, но тут же осекся. – И ты их так просто сдал? Вдвойне предатель. Или ты не все сказал… Что ты еще скрываешь?
- Ну… - смущенно замялся Уилсон, присматривая пути отступления, но Хаус уже снова облокотился на входную дверь. – На кону три сотни, по сто с каждой, и если все трое проиграют, то все деньги остаются у меня.
На пару секунд Хаус застыл с открытым ртом, потом возмущенно его захлопнул.
- А мне предлагала только пятьдесят! Вот мошенница! Идем, - крепко ухватив за руку не успевшего увернуться Уилсона, Хаус направился через празднично украшенный холл к договоренному месту встречи. Повырывавшийся поначалу Уилсон, затих и с демонстративной покорностью шел следом, но Хаус готов был биться об заклад на последний флакон викодина против поломанной трости, что тот с азартом предвкушает назревающее светопреставление.
Заметив, что из открывшегося лифта появилась Тринадцатая, Хаус захромал быстрее, ловко толкнув какого-то бедолагу прямо в объятия выскочившей из своего кабинета Кадди. Но в дверях уже караулила решительно настроенная Кэмерон.
- Надо было убегать через окно, - прошептал маскирующий смех кашлем Уилсон. Хаус затравленно огляделся. Кольцо врагов сжималось. Тринадцатая уже преодолела половину пути через холл, Кадди благополучно извинилась перед пациентом, а входную дверь по-прежнему держала Кэмерон. В поисках выхода Хаус случайно посмотрел вверх и расплылся в широкой улыбке. Уилсон проследил за его взглядом, и снова попытался было вырваться, или хотя бы отойти от этого места, где с балкона свешивался венок из треклятой омелы, но было поздно.
- Что, черт тебя возьми, ты делаешь? - в последний раз дернулся Уилсон, но в ту же секунду его рот накрыли решительные и властные губы. Возбуждение от безумия этого поступка кружило Хаусу голову сильнее всех наркотиков, которые когда-либо побывали в его крови. Сердце исполняло стаккато, а время растянулось в бесконечность. Плечи Уилсона постепенно расслаблялись под руками Хауса, губы приоткрылись, подчиняясь и впуская. Чуть слышный, робкий полувздох-полустон…
- … немедленно не встанешь, я не знаю, что с тобой сделаю! – голос назойливым писком ввинтился в уши. – Его ищут по всему госпиталю, а он тут спит.
- А где мне еще спать? - привычно огрызнулся Хаус, разминая затекшие плечи. Диван в кабинете Уилсона однозначно пора менять, а то этот еще неудобнее кушеток. Осталось убедить в этом хозяина дивана, когда тот вернется с конференции. Или заказать, не дожидаясь?..
- У нас пациент… - Кадди сменила тон с возмущенного на деловой. Хаус лениво потянулся, и забрал папку с историей болезни. До Рождества оставалось две недели, и госпиталь еще только начинал готовиться к грядущим праздникам, но уже очень скоро все двери украсят веточки омелы. А пока можно поработать
Конец.
|
