- Я выгляжу нелепо.
Хаус разглядывал себя в большое зеркало, висящее на двери спальни.
- Привыкай, - весело ответил Уилсон. – Ты проиграл пари. Вот возьми.
Он протянул ему охотничью твидовую шляпу, которую Хаус сердито нахлобучил себе на голову. Уилсон поправил ему головной убор и сам надел шляпу.
- Откуда мне было знать, что все врачи в больнице обладают настолько дурным вкусом, чтобы считать Киру Найтли более сексуальной, чем Сиенна Миллер.
- Ты и не мог знать заранее. В этом смысл пари. И потом Чейз с тобой согласен.
- Я имел в виду всех врачей мужчин, - уточнил Хаус и вытащил шприц со жгутом.
- Какого черта ты задумал? – спросил Уилсон.
- Следую исторической точности.
- Шерлок Холмс – вымышленный персонаж.
- Значит литературной точности.
- Хаус, - сердито сказал Уилсон, - мы идем на вечеринку по случаю Хеллоуина в детское отделение. Ты не будешь ширяться перед уходом.
С упрямым видом Хаус ввел иглу в вену.
- Шерлок Холмс употреблял кокаин. Если я должен изображать его, я буду всё делать правильно.
Он нажал на шприц, вводя наркотик в кровь.
- Грег, - простонал Уилсон.
- Расслабься, это всего лишь викодин.
- Ага, всего лишь викодин. Так гораздо лучше.
Хаус пожал плечами.
- А теперь, мой милый Ватсон, пойдем.
Хаус схватил со стола большую вазу с конфетами и, вытащив оттуда Сникерс, поставил ее на ступеньку перед дверью. Уилсон вышел за ним, ухмыляясь.
В больнице все были в костюмах. Хаус фыркнул, показывая Уилсону на Чейза, наряженного Страшилой. Уилсон не удивился, увидев несколько минут спустя Камерон в бело-голубом полосатом платье. У него промелькнула мысль, а не изображает ли Форман Железного Дровосека или это только парный вариант, но ему было лень его разыскивать.
Хаус схватил Уилсона за руку.
- Сюда, - сказал он и потянул его куда-то.
- Хаус, отпусти меня.
- Привет, профессор Мориарти, - сказал Хаус, идущей навстречу им Кадди.
- Зачем ты пытаешься выдернуть Уилсону руку из сустава? – спросила Кадди. Ее обтягивающее черное платье ведьмы поблескивало при ходьбе. В руках она держала остроконечную шляпу и метлу.
- Я испугался твоего декольте, - ответил Хаус. – Знаешь, как говорят: жуткие твари вылезают на свет божий в канун Хеллоуина.
Уилсон вздохнул и проследовал в одну из палат, где юные пациенты поедали конфеты. Спустя минуту к нему присоединился Хаус.
- У меня сложный случай.
- У тебя нет никакого случая.
- То есть как, нет никакого случая? – спросил Хаус с нелепым выражением лица. С его голосом, казалось, тоже что-то неладно, но Уилсон не мог понять, что именно.
- Сейчас Хеллоуин, и ты ненавидишь работать.
- Это не медицинский случай.
- Используй свое умение наблюдать, чтобы решить его, или еще что-то. Ты что, забыл кого изображаешь?
- Не могу.
Уилсон сдался.
- Что за случай?
- Что это, - сказал Хаус, протягивая какое-то печенье, - и можешь ли ты приготовить мне такое же?
- Кто их готовил? – спросил Уилсон.
- Не знаю.
- А что в них?
- Не знаю.
- Ты как трехлетний ребенок. Дай мне попробовать.
Хаус передал ему печенье.
- Зефир и что-то еще. Карамель, кажется. А ты что думаешь?
- Не знаю.
- Знаешь, Хаус, теперь ты просто зануда.
Дети в палате засмеялись.
- Тихо, - сказал Хаус.
Дети засмеялись еще сильнее. Он снова повернулся к Уилсону.
– Так ты можешь?
- Конечно, - смеясь, ответил Уилсон. – Завтра же попытаюсь.
- Здорово.
Хаус улыбнулся Уилсону, но улыбка вышла уж слишком широкой. Или может быть, так показалось, потому что улыбки Хауса были так редки и неожиданны.
- У тебя сегодня хорошее настроение.
- Ты опять подмешал мне что-то в кофе?
- Нет, но ты сегодня весь день налегаешь на шоколад. Может из-за этого.
- Может быть, - ответил Хаус и неожиданно поцеловал Уилсона.
- Господи, Хаус, тут же дети.
- Они не наши дети. Кроме того, они должны привыкать к геям.
- Я не гей, и ты тоже.
- А Дамблдор – гей.
- Что?
Тут Уилсон заметил, что одна рука Хауса подрагивает.
- Ах ты, обманщик!
- А? – промямлил Хаус.
- Ты сказал, что в шприце был викодин.
- Я солгал.
- Заметно, - сухо сказал Уилсон. – Всё, мы идем домой.
- Фантастика! – воскликнул Хаус, бросая на Уилсона развратный взгляд.
- Нет, Грег, - ответил Уилсон, разговаривая с ним словно с ребенком. – Это не то, что я… Короче, забудь.
Он взял Хауса за руку и вывел его из палаты. Кадди сделала недовольное лицо, когда они уходили. Уилсон взглянул на нее, приподнял брови и пожал плечами. Она раздраженно взмахнула руками.
Дома Уилсон уложил Хауса в постель. Кажется, в миллионный раз с тех пор, как они стали друзьями, он сказал:
- Ты идиот.
- Угу, - пробормотал Хаус. Его движения стали замедленными, а речь неразборчивой. Уилсон надеялся, что с ним не случится передоз. Тащить его обратно в больницу было бы делом не из приятных. Уилсон сел на край кровати, наблюдая, как дыхание засыпающего Хауса становится всё более медленным и ровным.
Когда Уилсон убедился, что с Хаусом не случится сердечного приступа, он встал и, прошептав «Спокойной ночи», дотронулся до его щеки. Хаус пробормотал что-то невнятное, и Уилсон улыбнулся.
- И я тебя тоже, мой милый Холмс, - сказал он и вышел из комнаты, тихо закрыв за собой дверь.
|
