Все, что было много лет назад,
Сны цветные бережно хранят.
И порой тех снов волшебный хоровод
Взрослых в детство за руку ведет.
Сны, где сказка живет среди чудес.
Сны, где можно достать
Звезду с небес, с небес.
Счастлив тот, счастлив тот,
В ком детство есть.
Детство наше давно прошло.
Прошлой жизни букварь прочло.
Лето, осень, зима и нет весны...
Но хранят той весны тепло,
Но хранят той весны тепло
Наши детские сны...
Это была глупая и шумная студенческая вечеринка: с первой же минуты Джейн пожалела, что дала Бетти себя уговорить.
- Ну что ты все сидишь у тетки! – упрекала Бетти. – Пойди развейся, познакомься с новыми людьми. Рождество на дворе!
И Джейн впервые за последние три года решилась выйти в Рождество из дому. Но сидя в холодной комнате на прогнувшемся диване, она понимала, как скучает по мягкому уюту их гостиной, по маминым рукам, по папиному смеху… И как глубоко погребено их счастье, разбитое во время бомбежки в сорок третьем.
Она была бесконечно чужой здесь, среди тех, кто пытался делать вид, что войны не было, и тех, кто строил новую жизнь на еще дымящихся руинах старой. Джейн жила, пытаясь смириться с потерей, и каждое утро смотрела на солнце с надеждой: вдруг там, за горизонтом, найдутся ответы на ее вопросы?
Девушка украдкой взглянула на Бетти: та хохотала над незамысловатыми шутками Бена, высокого глуповатого парня. "Теперь я точно могу уйти, - решила Джейн, - никто меня не заметит". В ворохе оттаявших шуб она отыскала свое старое пальто и начала осторожно пробираться к выходу, однако на полпути ее внимание привлек парень, сидевший на окне. Что-то необычное было в выражении его лица, и казалось, что он грезит о вещах далеких и радостных, непонятных никому из окружающих его людей. Джейн замерла, глядя на юношу. Секунды бежали, а девушка все не могла объяснить себе, что особенного в его лице.
Он почувствовал на себе чей-то взгляд и удивленно обернулся.
- Что-то не так? – с легкой улыбкой спросил он смутившуюся Джейн.
Та не знала, что ответить.
- Все в порядке, - тихо сказала Джейн, - я просто пыталась понять, о чем ты думаешь.
Трудно сказать, кто удивился больше – юноша или сама Джейн. Последняя фраза вырвалась у нее непроизвольно.
- Прости, - произнесла она еле слышно, - я совсем не то хотела сказать.
- Думаю, нам стоит это обсудить, - с этими словами юноша легко спрыгнул с подоконника и протянул Джейн руку.
- Питер, - представился он.
- Джейн, - она всё еще не решалась взглянуть в его лицо, хоть и пожала протянутую руку. Питер заметил, что девушка надела пальто.
- Ты собралась уходить? – поинтересовался он.
- Вообще-то я еще не решила, - Джейн и впрямь передумала уходить. А что, если ей уже не удастся найти Питера? Как ни смешно это звучало, но ей показалось, что он разговаривал со звездами. А вдруг он знает ответы на ее вопросы?
- Разрешишь проводить тебя? – с улыбкой спросил Питер.
Джейн кивнула и шагнула за юношей на заснеженную улицу. Они шли молча, под ногами тихонько поскрипывал снег, небо было на удивление звездным, как бывает только в Рождество. Внезапно Питер остановился перед старым, непонятно как сохранившимся в городе фонарем. Снежинки кружились над ним в последнем танце и таяли, коснувшись запотевшего стекла.
- Совсем как там… - изумленно выдохнул он.
- Где? – немедленно поинтересовалась Джейн.
Питер вздрогнул. Он и забыл, что стоит посреди снежного Лондона с едва знакомой девушкой.
- Я думаю, еще не пришло время говорить об этом, - серьезно сказал юноша.
Джейн поверила и не стала задавать вопросов.
Почти до самого утра они бродили по Лондону, болтая обо всем и ни о чем. Питер рассказывал Джейн о своей семье, а она – об обломках своей жизни. О родителях, погибших в бомбежке, о своей контузии и долгом лечении. Им было легко говорить, приятно слушать друг друга, и казалось, что они знакомы уже много лет.
- Что ты учишь? – поинтересовалась Джейн.
- Историю и философию на втором курсе, а ты?
- А я в этом году начала литературу, - она всегда любила книги, предпочитая их компании приятелей.
- Так ты первокурсница, как Сью, - протянул Питер и тут же пояснил. – Это моя сестра.
В его словах послышалась такая горечь, что Джейн заглянула в лицо юноши.
- Что с ней?
- Знаешь, - медленно начал Питер. – С ней, пожалуй, ничего. Она считает нас - Эда, Лу и меня детьми. Говорит, что мы забиваем себе голову разной чепухой, размышляем о том, что нас не касается, и ведем себя глупо. Она же встречается с парнями, ее интересует лишь косметика, наряды, и последние сплетни. И мне кажется, что я потерял сестру.
Питер и Джейн шли молча, понимая, что за следующим поворотом их ждет прощание. Завернув за угол старого дома, они остановились.
- С Рождеством тебя, - первой нарушила молчание Джейн.
- И тебя!
Джейн ушла, а Питер долго смотрел ей вслед.
***
- Что-то случилось, Питер? – небрежно одетый парень оторвался от книжки, которую читал с явным удовольствием.
- Эд, я познакомился с такой девушкой!
Эдмунд отложил книгу и приготовился слушать: он давно не видел брата таким взволнованным.
Питер не знал, с чего начать. Перед глазами все ещё стоял ее образ: темные волнистые волосы, серые с черным ободком глаза, немного печальное и задумчивое выражение лица. Он и сам не знал, чем привлекла его эта милая, но, в общем-то, обыкновенная девушка.
- Она похожа на дриаду, - попытался объяснить Питер. Эдмунд усмехнулся, но промолчал.
- Мы гуляли, и вдруг вышли прямо к фонарю. Не поверишь, он был точно такой же, как тот, на равнине Фонарного столба! Я даже на минуту поверил, что Аслан смилостивился и пустил нас обратно. Но, разумеется, это был просто старый фонарь.
Эдмунд вздохнул. Он знал, о каком фонаре говорит брат. Пару лет назад он отправился искать старый дом профессора Керка. Там, под дряхлым пнем были зарыты магические кольца, с помощью которых они смогли бы попасть в Нарнию. Но слова Аслана вечны: тот, для кого закрыт вход в Нарнию, никогда не сможет очутиться в ней снова. Тогда, во время своих бесплодных поисков, Эдмунд и набрел на фонарь, похожий как две капли воды на Тот, стоящий в густом лесу. Поразмыслив, Эдмунд понял, что этот фонарь и впрямь брат того, который сломала Джедис пятьдесят лет назад. Рассказ профессора Керка словно оживал перед его глазами: Джедис не успела далеко отъехать от дома Керков, сломав фонарь где-то поблизости, и сейчас он находится в том же районе. И уж конечно все фонари на этой улице были одинаковыми. Один из них, сломанный полвека назад, прожил тысячи лет в другом мире. Остальных же сломало время – лишь один, постаревший и покосившийся, еще уцелел в этом забытом войной переулке.
Тогда Эдмунд решил не рассказывать брату и сестре о своей находке - Сьюзен уж точно только посмеялась бы над ним, Люси бы расстроилась, да и Питер напрасно ходил бы туда в надежде пробудить древнюю магию, все яснее понимая, что детство кончилось и вход в Нарнию закрыт навсегда. Да и сейчас Питер вряд ли поймет, если начать объяснять: слишком уж он полон знакомством с девушкой и встречей с братом нарнийского фонаря, так что, пожалуй, не стоило разрушать рождественскую сказку.
Вскоре Люси заглянула к братьям пожелать им счастливого Рождества.
- Родители еще в гостях! – сообщила она. Ее лицо сияло, золотистые волосы разметались по спине. – А ты, лежебока, даже не ходил никуда? – поддела она Эдмунда. Тот лениво перевернулся.
- Ходил! Но убежал оттуда через два часа, - и совсем другим тоном добавил:
- Я вспоминал самое первое Рождество.
Питер и Люси переглянулись. Они часто вспоминали свое первое Рождество в Нарнии, Санта-Клауса и его волшебные подарки, но старались, чтоб при этом Эдмунда рядом не было. В это время их брат был у Колдуньи и узнал о наступлении Рождества, только когда Джедис заколдовала Лиса и Белок. Позже Аслан объяснил им: "Что было, то было, незачем говорить о прошлом с вашим братом".
Они и не говорили, однако Эдмунд помнил всегда. В Нарнии он нечасто вспоминал о предательстве, чувствуя, что искупил вину. Но в Англии время уже не было таким целительным.
-А помнишь, в тысяча пятом? – поспешно спросила Люси. – Фавны устроили Снежный танец, а король Лум привез такие замечательные ледяные фигурки.
Питер подхватил рассказ, и все трое еще долго вспоминали годы правления в четырехтронном Кэр-Паравеле. Но тут открылась дверь, и к ним заглянула Сьюзен.
- Счастливого Рождества!
- Тебе того же! – отозвались братья, а Люси вскочила, чтоб поцеловать старшую сестру.
- Чем занимались? – насмешливо спросила Сью, снимая шапочку и стряхивая снег с волос. – Опять рассказывали сказки?
Питер резко ответил:
- Ты не считаешь, что это не совсем твое дело? Что…
- Ладно, ладно! Играйте в свои игры, не буду вам мешать! – перебила Сьюзен со смехом и вышла из комнаты. Настроение было испорчено. Эдмунд снова взялся за книгу, а Питер увел Люси в свою комнату, чтобы "спокойно поговорить". К его удивлению, сестра приняла близко к сердцу эту странную встречу.
- Познакомь меня с ней, Питер, - попросила девочка. Ее брат удивился, но согласился.
|
