Сны. Они настигают даже здесь. Спустя столько дней, спустя столько миль.
Сны напоминают.
Потому что на самом деле изменилось не так уж много. Жалкий номер мотеля в заштатном городишке вместо жалкой комнатенки в очередном из бедных кварталов Лондона. Вечно барахлящий телевизор. Дешевые закусочные, дешевые стаканчики с кофе, дешевые шмотки. И еще дешевле стоит ее жизнь. Никто по-настоящему не пожалеет, если…
Номер в отеле вместо комнаты в бедном квартале. Одиночество вместо вечно пьяной матери и вечно пьяных ухажеров матери.
Изменилась только сама Фэйт. И сны напоминают, что даже это – ложь. Фальшивка. И мир фальшив - как и те, кто рассуждают о его благе. Все эти добренькие мальчики и девочки – да посмотреть бы на них, кем бы они сейчас были, родись они в той клоаке, где Фэйт! Она младше их всех, а чувствует себя старухой - даже рядом с Джайлзом. Разве что Ангел…
Что – Ангел?! Бывшие злодеи тоже предпочитают не исправившихся плохих девочек, а тех, кто всегда были хорошими! Ясно, Фэйт? Тебе это когда-нибудь станет ясно? Иди на улицу и сними себе парня на ночь, а потом вытолкай его за дверь и иди в душ смывать с себя чужой запах – это все, чего ты достойна!
Мир лицемерен и несправедлив. Потому что будь это иначе, уж точно не Фэйт воплощала бы собой Добро и Свет. Какой Свет, какое Добро?! И для чего Избранность, если это – всего лишь еще одна дополнительная проблема на голову Фэйт? Если шаг влево, шаг вправо – уже под запретом? Если нельзя хоть немного использовать эту силу для себя?..
Впрочем, одно можно. Драться. С нечистью. Пока не сдохнешь, чтобы твое место заняла следующая «единственная в поколении», на которую свалится это счастье. Пост сдан – пост принят.
Можно драться… Да что вы говорите? Ведь Истребительница имеет право защищать свою жизнь или честь, правильно? Фэйт ничего не перепутала, господа Наблюдающие?
Ну, давайте, нападайте – все, кто пожелает! Теперь любой из вас, уверенный, что видит перед собой лишь слабую девушку, получит свое. Сполна. За все и за всех. За детство, в котором не было ни единого просвета. За пьющую мать, за полсотни пьяных отчимов, за вечное одиночество, боль и страх. Больше Фэйт бояться нечего. Пришел черед страшиться другим.
Мир был несправедлив к ней шестнадцать лет. А потом вспомнил, что есть такая Фэйт, и сделал ее Избранной. Своей защитницей. А ты уверен, мир, что ты стоишь защиты? А вы уверены – вы, сидящие за книгами трусливые зануды! – что у вас есть право распоряжаться Истребительницей?! Единственной в поколении… ладно, одной из двух Единственных. Вы-то – кто? Сборище самовлюбленных бездельников?
Извини, мир. Фэйт не просила тебя делать ее Избранной и Фэйт ничего тебе не должна. Должен ты. А долги взыскивают. Сполна!
Дешевая комната мотеля. Опостылевше-привычные помехи в дряхлом доисторическом телевизоре. Бумажный стакан с кока-колой. Пакет чипсов на тумбочке. Не у всех же есть мама, готовящая любимому ребенку вкусный горячий обед из трех блюд.
Спортивная сумка в углу. В нее влезает все имущество. Фэйт никогда не держала вещей больше, чем можно унести с собой.
Одиночество. И тьма за окном. Ее единственный и по-настоящему верный друг, который точно не предаст. Тьма, в которую можно без конца смотреть такими же темными глазами. «Бездонными» - как сказал один из случайных парней. Фэйт помнила его лицо, но не имя. Столько имен незачем держать в памяти. Их слишком много – и становилось еще больше. Даже когда Фэйт поняла, что в бенгальском огне нет ни капли тепла.
Тьма, в которую можно смотреть без конца. Потому что больше ничего нет. Только Тьма. И Фэйт.
|
