Название: Рождественские метаморфозы
Автор: Psycho
Жанр: подобие рождественской сказки
Рейтинг:G
Пейринг: в основном Хаус/Санта Клаус и неееемножко Хадди
Статус: законченный
Описание: Дед Мороз явился к Грегу и взял его с собой "на дело"...
Размер: макси
Пролог
Издавна эту местность считали пристанищем снежных бурь, бессмертных могучих лесов и обитающих в них безобидных монстров-йети. И правда, если посмотреть на эту звездоподобной формы долину с высоты птичьего полета, вряд ли что увидишь, кроме бешено кружащихся белых вихрей и пушистых, удивительно легких и воздушных, как сладкая вата, сугробов. Наверное, если бы в эту диковинную местность попали современные археологи, они тотчас бы почуяли неладное своими профессиональными длинными носами. Они бы ринулись искать и обнаружили в глубинах снежных пучин и скрытых под ними пышных елей и величавых сосен, искуcно расправивших свои ветви,...аккуратный дымоход из красного кирпича, торчащий прямо из заледенелого озера в центре долины. Археологи, да и их лопаты, непременно были бы в восторге, сделав такое открытие, и, не медля, стали бы раскалывать девственный лед.
К счастью, этот лед никогда не хрустнет под ногами археолога. По той простой причине, что он существует исключительно в человеческой фантазии. Но сей прискорбный факт абсолютно не мешает льду и всему его окружающему мирно существовать.
Вероятно, сейчас вас мучает вопрос, зачем дымоходу торчать из озера. И еще более вероятно, что вы догадываетесь о маленьком домике из красного кирпича, расположенного на дне. Думаете, здесь обосновался выходец из давно забытой Атлантиды? О нет, господа, здесь всего лишь обитает всеми нами любимый Санта Клаус. Да, да, вам не показалось - тот самый добродушный старик, который снабжал вас в детстве подарками.
1
- Ну уж нет. С какой стати мне вообще тебя слушать? И почему именно я?
- Ты пожелал сделать что-то хорошее. Вот я и решил дать тебе такую возможность.
- Когда это я такое желал? Если ты имеешь в виду тот раз на прошлой неделе, когда я сказал Катнеру, что, будь я на твоем месте, я бы подарил ему по меньшей мере килограмм мозгов и интеллект к ним в придачу, то это был сарказм.
- Вовсе нет. Твои мысли вчера за роялем были несколько благороднее.
- Они что так и перли гуманизмом и жаждой добродетели?!
Человек с длинной бородой странно усмехнулся и сделал шаг к камину.
- Жди меня 24-ого утром.
И человек, и камин исчезли.
2
Хаус огляделся. В доме было всего три помещения: спальня, кухня и кладовая, которая, как ни странно, была самой большой. Туда он и сунул нос в первую очередь. Это было белое просторное помещение, в котором не имелось иных предметов мебели, кроме старой дряхлой табуретки. Табуретка стояла в центре комнаты и образно разделяла ее на две части. Большую часть занимала груда коробок всевозможных размеров, а меньшую – беспорядочно разбросанные свертки оберточной бумаги. Гениальный диагност, разумеется, сразу смекнул, что к чему, но, тем не менее, недоуменно взглянул на своего собеседника.
- Что, еще ничего не...хм...упаковано?
Его спутник виновато улыбнулся.
- Год, видишь ли, трудноватый выдался – добыл последний подарок только вчера. Так что, я надеялся, что ты мне с этим поможешь.
Грег выругался.
Старик улыбнулся еще шире.
- Вижу, идея пришлась тебе по вкусу, - сказал он и вышел из комнаты, оставив Хауса один на один с предстоящим трудом.
Грег снова выругался. Так, для соблюдения порядка. Он хотел было пойти догнать старика и высказать все, что он обо всем этом думает, но плюнул на это дело и уселся на табуретку. Коробок было в изобилии. Грег в последний раз чертыхнулся и принялся за работу.
Картина того, как наш ворчливый доктор сидит на табуретке посреди огромной кладовой и оборачивает картонные коробки в блестящую бумагу, может представиться читателю не совсем реалистичной, но могу вас заверить, так оно и было. А пока, давайте не будем ему мешать и вернемся в утро того дня, когда произошел вышеупомянутый разговор Хауса и его неординарного спутника.
3
Лучший диагност Принстон-Плейнсборо, по обыкновению, сидел у себя в кабинете, задрав ноги на стол и экспериментируя жонглирование термометром. Вчера он поставил смертельный диагноз очередной невезучей пациентке, и наутро новых дел не предвещалось. Команда отрабатывала свои и не только часы в клинике, Уилсон в первый раз за последние пять лет уехал навестить родных, Кадди руководила процессом украшения больницы к Рождеству, а точнее водружения на вершину главной елки гигантской игрушечной звезды, почему-то шестиконечной, а сам он напевал себе под нос очередную рождественскую песенку и размышлял, как бы он провел это Рождество, будь рядом Стейси, будь здорова его нога и не будь он таким циничным ублюдком.
Вдруг он услышал такой хлопок, на который способна не каждая хлопушка, и через пару мгновений на него повеяло холодом. Грег поднял взор и опешил: у стены возле его стола каким-то чудом возник камин из красного кирпича. В камине метушливо полыхал огонь, как будто внутри него происходило какое-то действие.
Первой мыслью Хауса было, естественно, что он перебрал викодину. Он зажмурил глаза и тщательно их протёр, после чего вдосталь потряс головой.
Когда наконец он открыл глаза, видение не только не исчезло, но и довольно разнообразилось. Теперь возле камина стоял белобрысый старик в красной шапке да с красным носом и белоснежно улыбался, глядя прямо на Хауса. Диагност рассудил, что если это не розыгрыш, заказанный Уилсоном в какой-то крутой телепередаче, располагающей аппаратурой для создания голограмм, то он определенно сходит с ума.
- Я Санта Клаусов не заказывал, - на всякий случай сказал он.
Старичек лукаво ему подмигнул и сел на стул прямо у Хауса перед носом.
- В какой-то мере заказывал, - ответил он басистым, но очень веселым голосом, какой обычно бывает у добродушных пожилых людей.
Хаус вопросительно на него уставился.
- Ты прав, я и есть тот самый Санта. Так что не галлюцинируешь ты, не волнуйся. Я ведь вполне реальный. Никаких чудес. Ну почти.
Хаус скептично посмотрел на камин, недавно выросший прямо из стенки.
- Говорю же – почти, - хихикнул Санта, а потом сразу посерьезнел, - Ладно, перейдем к делу. У меня в этом году проблема с начальством. Они, видите ли, заявляют, что мне пора на пенсию. Н-да. А претендента на мое место пока не имеется. Так что придется тебе, мой мальчик, разок меня заменить. Ну там, на моей упряжке оленьей покататься, по каминам полазить – вся эта дребедень. Думаю, ты справишься.
Хаус снова подумал про розыгрыш.
- Слушай, дед, ты меня с кем-то спутал. Сходил бы ты лучше в аптеку на первом этаже, я тебе таблетки от склероза и маразма... – устало изрек Грег, с облегчением осознавая, что даже его сумасшедшее сознание не смогло бы выдумать такого полоумного старика.
Лицо у Санты погрустнело, насколько это вообще возможно, и он сказал:
- Я бы на тебя не давил, мой мальчик, но мое начальство уже оповещено, что меня сменишь именно ты. Что-либо менять уже поздно.
Хаус вдруг расхохотался. Ситуация была слишком абсурдной, как для реальности, так и для фантазии. Вдоволь насмеявшись, он сделался каким-то раздражительным, что и привело к известному нам результату. Очевидно теперь нам стоит оставить прошлое и вернуться в настоящее.
4
Хаус заворачивал последний подарок в ярко-оранжевую блестящую бумагу, когда в кладовую заглянул Санта и пригласил его выпить чаю.
Было шесть вечера. Они сидели в маленькой уютной кухоньке и пили чай с баранками. Это было любимое лакомство Санта Клауса – простой чай с баранками.
- Где ты берешь всю эту дрянь? – спросил Хаус, подразумевая подарки.
Санта сердито повел бровями.
- Знаешь сколько радости приносит эта так называемая «дрянь»?
Грег знал. Ему стало грустно и он замолчал, напрочь забыв, что Санта не ответил на поставленный им вопрос. К счастью, сам Санта не забыл.
- Я их покупаю, - спокойно сказал он, посмаковав очередной бублик.
Грег очнулся из тоскливого забвения и не понял о чем речь:
- Что?
- Подарки. Я их покупаю. Как все простые смертные.
- А деньги? Начальство обеспечивает?
- Нет-нет-нет, что ты! – возмутился этот забавный старик, - Начальство лишь выдает мне список детских желаний. Ах, да! Еще они поставляют мне вот это счастье, - Санта умиленно посмотрел на тарелку с бубликами, - Ну и остальные жизненно важные вещи.
- Так где ты деньги берешь? – не унимался Грег, заинтригованный тайной прибылью Санта Клаусов.
- Ну как где? Зарабатываю, как и все нормальные люди.
- Как?
- Пойдем, покажу.
Они вошли в комнату, куда Хаус еще не успел заглянуть. Это была небольшая, уютная, впрочем, как и всё в этом доме, полуспальня-полумастерская. Если бы Хаус не знал хозяина, он бы поспорил на все, что угодно, что эта комната принадлежит ребенку. Стены здесь создавали ощущение, что вы попали в настоящую сказку. Нет, это были совершенно обычные стены с бежевыми обоями в клеточку. Но что это была за клеточка! Каждый, абсолютно каждый квадрат нес в себе такое завораживающее волшебство, что никто бы не смог остаться равнодушным. На первый взгляд квадраты были пусты, но первый взгляд, как известно, часто обманчив. Ведь стоит только вглядеться в этот простой квадратик, и вы увидите картину собственного счастья. Того чудесного невинного счастья, которое таит в себе каждая человеческая душа. И не подумайте, что все клетки показывают человеку одно и то же. О нет, конечно же нет! Вы только представьте, в скольких, казалось бы, незначительных моментах душа может найти свое маленькое счастье – в бесконечном множестве! И все они, все до единого, были упрятаны в эти простые на вид квадраты. Стоит только вглядеться...
Зайдя в комнату, Хаус загляделся на стены и ушел в забытье, но в процессе просмотра, случайно, заметил посреди комнаты, некое деревянное приспособление, которое кардинально не вписывалось в атмосферу этой странной комнаты с клетчатыми обоями и старинной мебелью века эдак восемнадцатого.
- Это что такое?
- Ну я же сказал – моя маленькая мастерская.
- Да вижу, что на огромную не тянет, - буркнул Хаус, - Ну и что ты тут выпиливаешь?
Санта снова расплылся в улыбке. Было странно, что она вообще его покидала.
- Слонов.
Хаус в недоумении повел бровью, - Слонов?
- Слонов. Таких маленьких красивых слоников. Вначале я их вырезаю из дерева, а потом причудливо раскрашиваю. Вон, смотри, еще осталось парочка, - Санта указал на противоположный угол комнаты. Там, под картиной (или фотографией?) с двумя северными оленями валялось несколько нелепых, но очень милых деревянных слонов, размером с кулак.
- И у тебя их покупают?
- Да, детишкам нравится. Приходится, правда, еще на продажу время тратить, но что поделаешь, - покорно улыбнулся Санта.
Хаус проникся уважением к этому старику, жертвующему собой ради других, но поспешил скрыть свои мысли, презрительно хмыкнув. Санту это только рассмешило.
- Ну что ж, закончим экскурс по моей скромной обители и приступим к делу. Ведь скоро наступит самая счастливая ночь в году! – торжественно это провозгласив, Санта потер руки и направился в кладовую.
5
Спустя полчаса все подарки мирно покоились в мешках, сгруппировано валяющихся у камина.
- Ну что, сынок, время ехать, - важно произнес все-таки существующий Дед Мороз.
- Подожди, дед. Ты что, собрался развезти все это за пару часов?
- Ну почему же, не я.
Видели бы вы лицо Грега: его глаза округлились, а потом зло прищурились, рот открылся, после чего гневно скривился, нос сморщился, а ноздри его сердито вздулись. Когда его лицо зафиксировало окончательное положение, Грег изрек яростную тираду:
- Я тебе не мальчик на побегушках, черт возьми! Хоть у меня и нет привычки быть покорным трудящимся, но я все-таки врач, и у меня есть работа! И вместо того, чтобы здесь торчать и выполнять всю эту лабуду, которую ты мне скажешь, я должен быть в госпитале и лечить больных идиотов! А теперь я еще, по твоему мнению, обязан ехать черт знает куда и подкладывать всю эту фигню малолетним ублюдкам в их грязные носки, да? – Хаус обхватил рукой лоб и перевел дыхание, - Слушай, верни меня обратно в больницу. Я не тот, кто тебе нужен. Я не верю в Рождество.
Санта печально улыбнулся.
- Я догадывался, что так будет. Пожалуйста, сядь и послушай, что я тебе скажу.
Хаус вздохнул, но все-таки сел.
- Ладно, только намотай на свой длинный ус, что после десяти минут философских бредней про взаимопомощь и рождественское счастье я безвозвратно отхожу в мир снов.
- Да, ты прав. Я буду говорить о счастье. Ибо это единственное, что чего-то стоит в этой жизни. Знаешь, в чем мое счастье? Вот в этих, как ты их несправедливо зовешь, маленьких ублюдках. В том, как они искренне стараются весь год, чтобы к ним пришел добрый Санта и подарил их заветную мечту.
- Как меркантильно с их стороны
- Меркантильно? – Санта удобно расположился в своем кресле, - Ты называешь меркантильным то, что люди делают ради своего счастья?
- Счастья? То есть все эти конструкторы лего и машинки на дистанционном управлении – это по-твоему счастье? На первые полчаса возможно, не спорю. Только потом все это счастья отправляется далеко за диван в поломанном виде.
- Я понимаю твою мысль. Ты думаешь, что вся моя деятельность яйца выеденного не стоит. Мне тебя жаль, мой мальчик. Ты разочарован в мире, - Санта замолчал. Он прикрыл глаза и откинулся на спинку кресла. Хаус сидел на стуле напротив потупившись в одну точку, и, кроме нервного дыхания, никакого движения в нем не наблюдалось. С одной стороны вполне, но другой он, кажется, еще верил в человечество.
Санта снова заговорил.
- Знаешь, мне недавно пришло письмо... Да-да, не ухмыляйся, мне действительно приходят письма. Н-да. Так вот его прислал мальчик лет эдак семи. Знаешь чего он просил? Он просил что-то на подобие орудия счастья. Он писал, что хочет дать людям понять, что они живут неправильно. И это было единственное желание шестилетнего мальчугана на Рождество, представляешь? А те миллионы писем, где они просят, чтобы их родители не ссорились? Жаль что я не способен выполнить их просьбы...
- А тот шестилетний... Что ты ему принесешь?
- Карандаш.
- Карандаш?
- Да-да, карандаш с припиской, что ему следует самостоятельно объяснить все людям. А в письменном виде это более надежно.
- Не знал, что малолетние теперь пишут психологические пособия, - саркастично заметил Хаус.
- А куда спешить? У него жизнь впереди. Сейчас начнет – в последствии может получится что-то путное.
Хаус хохотнул.
- Спорить с тобой о вопросах деградации населения, как я понимаю, бесполезно, так что все что мне остается, это тебя покинуть, глубокопочтенный Санта.
Грег решительно встал, отвесил поклон и отправился к двери. Он бы даже ее отворил, если бы при малейшем открытии ему в нос не врезалась плавающая льдина, а все остальные части тела не прочувствовали бодрящую энергию пресной воды. К счастью, реакция у Хауса была неплохая, и он моментально захлопнул дверь, после чего повернулся к Санте с одновременно грозным и обреченным видом.
- Вот так, значит? – пробурчал он.
- Прости. Забыл сказать. Что мы в озере, - как ни в чем не бывало ответил Санта.
- Да хоть в кишечном тракте Лох-Несского чудовища! Мне нужно в Принстон. Немедленно. Последний раз повторяю, что не склонен к благотворительности и хочу домой спать. Где там твои легендарные парнокопытные? Пускай меня довезут в качестве моего рождественского подарка.
Весь этот поток высокомерия вырвался из Грега залпом и тут же пропал бесследно. Он как-то поморщился, окинул взглядом Санту с ног до головы, попросил у него в подарок такую же шапочку и сказал «Поехали». Санта самодовольно усмехнулся. Грег пребывал в радостном успокоении.
6
Хаус сидел в упряжке и ел бублик, совершенно не беря во внимание тот факт, что повозка висит в воздухе, а на ближайшем облачке стоит Санта Клаус и созывает своих оленей. Хаусу было хорошо. Он доел последний имеющийся бублик и тупо уставился на морду самого большого оленя, которая, как оказалось, располагался в десяти дюймах от его носа. Олень повел себя аналогично. Затянувшийся зрительный контакт человека и животного пришлось прервать Санте, повернув оленя, который был не кем иным, как славноизвестным Рудольфом, на 180 градусов, зафиксировав дислокацию животного по принципу «Ко мне передом, к Грегу задом». Гениальному диагносту понадобилось около трех секунд, дабы определить сущность повернутой к нему оленьей части, и он поспешно перевел взгляд на Санту.
- И где мой обещанный велосипед?
Старик смутился. Все же немного невежественно было засунуть в Грегори Хауса сознание пятилетнего парня, спящего сейчас мирным сном на другом конце света.
- Едем за ним, едем. Сиди смирно, эм.... Томми, и скоро получишь свой велосипед.
Томми в обличие Хауса раздраженно замычал. И тотчас же напомнил:
- Я хооооочууууууу велоооооосипееееееед.
- Хм, я-то думал, в Австралии все дети на редкость спокойные, - разочарованно проворчал Санта. Он посмотрел на часы. Оставалось полчаса до того, как мальчик Томми проснется и заберет свое сознание на свою австралийскую родину, вернув Хауса в традиционное состояние.
- Эй, Томас! Закрой рот и держись крепко, иначе придется рассказать твоим маме и папе о том, как...
Томас Грегович быстро закрыл рот и энергично закивал головой, не пожелав даже слышать продолжение этой жестокой угрозы.
Санта громко крикнул «Хо-хо» (оказывается, эта знаменитая фраза была командой оленям, как, к примеру, «фас» собаке), и воздушные сани тронулись с места. На счет полета у Хауса, который Томми, был просто детский восторг и в прямом и переносном смысле этих слов. Он визжал, охал, ахал и вертел головой во все стороны с такой скоростью, что Санта уже отчаялся его успокоить.
- Зачем мы здесь? – вдруг спросил пятилетний Хаус.
Санта понял, что на волю уже начали пробираться лучи хаусовского сознания и вместо ответа с силой потянул за поводья. Казалось, что олени поскакали по воздушным просторами быстрее скорости света.
В лицо бил ветер, в рот залетали снежинки, а австралийский мальчик Томми был подвержен стягиванию с себя одеяла, что содействовало его немедленному пробуждению.
- Какого черта?! – загремел меж облаками грозный глас охаусевшего Грега.
- Пользуюсь служебным положением, - хмыкнул в ответ Санта.
- Тебя же на пенсию выперли! - недоуменно воскликнул Грег, на мгновение забыв, что он в ярости.
- Все лгут.
Повисло молчание. Вдруг Санта весело расхохотался.
- Ты что поверил во всю эту ахинею с начальством? – все еще смеясь, спросил он, - В то, что какие-то ребята доставляют мне еду за то, что я делаю деревянных слоников и дарю детям подарки? И это с твоим мировоззрением-то? – старик сложился пополам от смеха и чуть не упустил поводья.
- Это звучал правдоподобнее, чем традиционный Санта Клаус, честно говоря, - сердито буркнул Грег, - Ну и зачем было плести мне с три короба? И вообще, какие у тебя тогда истинные намерения?
- Позже поймешь, - таинственно ответил Санта и дал оленям знак снижаться.
Упряжка приземлилась на крышу трехэтажного дома. Ее пассажиры слезли и оглянулись. Точнее Хаус оглянулся, а Санта привычным взглядом осведомился о наличии свидетелей.
- А что, если бы нас заметили? – поинтересовался Грег.
- Подумали бы, что почудилось.
- Но...
- Прохожий будет в заблуждении,
Когда окинет взглядом нас,
Как мимолетное виденье,
Был Санта Клаус – да пропал.
Н-да. Не силен я в поэзии, - разочарованно прибавил Санта, озвучив свое импровизированное объяснение, и повернулся к ничему уже не удивляющемуся Грегу, - Ну что ж, приступим.
Хаус осмотрел заснеженные окрестности.
- Мы в Америке?
- Почти. Центральная Россия.
Грег смог вымолвить только «А...»
- В общем слушай, мой мальчик. Сейчас я спускаюсь в дымоход, что находится прямо у наших ног, и провожу знакомую тебе с детства процедуру. Ты идешь за мной и внимательно следишь за порядком действий. Усек?
- А если поймают?
- Разве что самодвижущийся подарок. Мы с тобой невидимы, сынок.
Грег кивнул.
А почему мы не стали невидимыми изначально?
- Ну, во-первых бессмысленно, ведь с упряжкой я ничего не могу сделать, пока она в полете, а во-вторых, это хм... довольно неприятно.
Малость странновато это смотрелось, но Санта поежился.
- Так ужасно? – осведомился Хаус, тоже, в свою очередь, удивившись подобной слабости старика.
- Сейчас сам узнаешь, - проговорил тот, зажмуривая глаза. Хаус вдруг почувствовал себя медузой. Все его конечности были уже не человеческими руками и ногами, а качественно законсервированным под кожей желе. Теперь ничего непонятного в омерзении Санты к этому делу он не находил – так отвратительно Грег не чувствовал себя даже после инфаркта ноги.
- И долго нам оставаться морепродуктами?
- Пожалуй для поддержки твоего боевого духа мне лучше промолчать, - сказал Санта, но заметив удрученную физиономию диагноста, поспешил добавить более оптимистичным тоном, - Согласен, не самое приятное состояние, но постепенно привыкаешь.
8
Затем Санта с преспокойным видом начал лезть в дымоход. Хаусу это зрелище показалось весьма комичным, особенно когда Санта, с трудом запихнув туда первую ногу, вдруг сузился и плавно проскользнул в отверстие, еле успев сделать диагносту завлекающий жест ладонью. Грег, всегда готовый на эксперименты над собственным телом, не заставил себя ждать. По примеру Санты, он вставил в дымоход свою больную ногу и сразу ощутил, как его сплющивает со всех сторон. Не успел он сообразить, каким образом это произошло, как неведомая сила втащила его во внутрь.
Через несколько секунд он почувствовал острый жар, но не успел этот жар перейти в адскую боль, как чья-то пухлая рука потянула его наружу.
Наконец сообразив, что его только что вынули из горящего камина, Хаус громко чертыхнулся.
- Идиот! – заключил он, обращаясь то ли к Санте, то ли к самому себе.
- Согласен, - развел руками румяный старик, - Совершенно забыл, что ты чувствуешь огонь.
- А ты нет?
- Я есть зима. Огонь не моя стихия. Он мне безразличен. Потому-то я и избрал такой специфический способ лазанья по домам.
Грег сделал вид, что понимает все тонкости сих метафизических явлений и кивнул.
- И не кричи больше, еще кого разбудишь, - напомнил Санта.
Хаус наконец опомнился и обнаружил, что стоит посреди просторной, но убого обставленной комнаты. Антикварный сосновый шкаф, стол на подбитых ножках и два облезлых стула – вся мебель этого помещения, если не считать воистину огромной елки, явно не имевшей в жизни счастья быть наряженной в какие-либо подобия новогодних игрушек. Обитатели данного жилища, видимо, считали, что для создания праздничной атмосферы нет ничего лучше, чем обычные шишки.
- Боже, мы что в Сибири? – ошеломленно спросил Грег, мозговая разведочная служба коего наконец-то обнаружила центр географических познаний.
- Угу, - флегматично подтвердил Санта.
- Что-о-о?
- Не отвлекайся! – нарочно сердито рявкнул добрый дедушка Мороз, принимаясь за свой профессиональный труд.
- И чем отличилось это дитя тундры? – поинтересовался Хаус спустя некоторое время.
- Ну для начала уже тем, что оно, как ты правильно заметил, дитя тундры.
- А для продолжения?
- Тебя же это мало волнует, правда? – лукаво усмехнулся Санта.
- Правда. У меня здесь чисто туристический интерес. Узнаю, так сказать, культуру русского народа, - извернулся Хаус.
- Тогда для твоего культурного образования декламирую известную русскую поговорку: «У любопытной Варвары нос оторвали».
- Спасибо. Мой кругозор заметно расширился, - обиделся Грег.
Санта, рукой верного профи, подложил недавно вынутый из мешка подарок размером с него самого под огромную сибирскую елку, что тоже привлекло интерес Хауса.
- Что это?
- Я надеялся, что с такой, как у тебя, работой, суть поговорок ты должен схватывать на лету.
Хаус хмыкнул.
- Тебе бы в партизаны с твоей сверхлюбезной скрытностью. Отряд Санта Клаусов. Очень даже... – расплывшись в издевательской улыбке, Хаус перевел взгляд на камин, - Как нам обратно влезть? Я, знаешь ли, не акробат, хоть и мечтал об этом года в три, было дело.
- Потуши огонь в камине, чтоб не получилось, как в прошлый раз, залезь туда и подними вверх левую или правую руку, в зависимости от того, какую ты опускал ногу, - проинструктировал Санта.
Неудавшийся великий акробат Грегори Хаус так и сделал.
9
Побывав в Мексике, Китае, Филиппинах и в Ливане, не говоря уже о европейских и североамериканских государствах, Хаусу казалось, что минуло уже, как минимум десятилетие, но ночь еще и не думала кончаться. Процесс проникновения в дома через дымоход теперь можно было с чистой совестью сравнивать с поездкой на лифте в Пристон-Плейнсборо, такого автоматизма он обрел в сознании Хауса.
И вот они стояли на крыше самого обыкновенного дома. Такого же обыкновенного, как и все предыдущие. Но он был другим – он был последним.
- Твой черед, мой мальчик, - проинформировал диагноста Санта.
- В смысле? Меня ты тоже завалишь подарками?
- Да нет. Теперь это твоя специализация. И не делай такое лицо, это всего лишь на один раз. Так что, валяй, - хоть Санта и пытался выглядеть невозмутимым, лицо у него было, как у мамаши, отправляющей свое чадо первый раз в первый класс.
Хаус тяжело вздохнул, но выбора у него, кажется, не имелось. Он неохотно захромал к дымоходу.
10
Очутившись внутри, Грег вытащил из мешка последний подарок – им оказалась та самая ручка, о которой и говорил ему Санта накануне. Он без всякой осторожность подошел к елке и небрежно бросил ручку в и без того огромную кучу подарков.
- Кто вы? – послышался вдруг детский голос, - На Санту вы не очень похожи, - как ни странно, в голосе не было ни капли страха, скорее чувствовалось какое-то безразличие.
Хаус опешил.
- Ты меня видишь? – он резко развернулся и взглянул парню в глаза.
- Дядя, вы сумасшедший?
- Черт.
Диагност мысленно осыпал Санту благим матом и уставился на мальчика.
- Я не Санта, но я его помощник, - сказал он довольно дружелюбным тоном, - Так что давай договоримся: ты меня не видел и идешь спать, а завтра утром найдешь под ёлкой свой подарок.
- Мне надоели подарки, - пожаловался тот и с надеждой взглянул на Хауса, - Санта получил мое письмо?
- Угу, - решил не вдаваться в подробности Грег.
- И что? – парень оказался настойчивым.
- Прислал тебе пособие «Как стать мисс Вселенная», чтобы благотворительность входила в твои прямые обязанности, - заверил его Хаус и решительно направился к камину. Но мальчуган оказался не только настойчивым, но и крайне резвым. Пары секунд, пока Хаус ковылял к камину, ему вполне хватило, чтобы распечатать свой рождественский подарок и прочесть к нему приписку.
- Это глупо! – Хаус отметил, что парень просто обожал говорить, когда от него этого не ждут.
- Почему?
- А что я могу написать? Кто послушает шестилетнего? Что это изменит? – последовал шквал встречных вопросов..
- Как тебя звать?
- Эдди.
- Так вот, Эдди, советую зарубить себе на носу, что я не отвечаю за действия и, уж тем более, старческие идеи милого нашему сердцу Санты. Я всего лишь был вынужден кое в чем ему помочь, - Грег вообще удивился, что до сих пор здесь стоит, да еще и кое-как оправдывается.
- А мне вы поможете?
Хаус даже рассердился. Он настолько привык играть роль циничного мизантропа, что такого рода просьба показалась ему провалом образа. Он собирался было ответить что-нибудь едкое и побыстрее отсюда убраться, но рот перестал его слушаться. Неожиданно для самого себя он произнес снисходительное «Выкладывай».
- Что выкладывать?
- Мечты, надежды и желания, - Хаус представил, что бы сказал Уилсон, услышав, что он применяет на шестилетке детали из плана по соблазнению Кэмерон, - И быстро.
- Ну я же писал, что хотел бы изменить мир к лучшему... – неуверенно пробормотал мальчик.
- Откуда такая любовь к этому гребаному миру? – пробурчал про себя Хаус, а вслух спросил, - И каким образом ты планируешь сие осуществить?
- Не знаю, - с грустью ответил ребенок.
Грег почувствовал себя воспитателем в детском садике или, в лучшем случае, детским психотерапевтом.
- Так чем же я должен тебе помочь?
Мальчик пожал плечами.
- Просто помогите.
- И откуда у тебя вообще такие намерения? – все-таки не сдержал интереса Хаус.
- Ну...понимаете, мой папа... он судья. И поэтому к нам приходят много людей. Некоторые плачут, некоторые умоляют о пощаде, некоторые дают ему денег, а некоторые...знаете, у них видов, как у мертвецов. А еще каждый вечер он рассказывает маме ужасные истории про свою работу. Понимаете, дядя помощник Санта Клауса, тогда мне становится так страшно и грустно...
Наступило молчание. Что-то внутри Хауса сжалось, он проникся сочувствием к мальчику.
- Тебе придется это принять, - нарушил Грег тишину, - Просто найди в мире что-то хорошее. Чем больше – тем лучше. И радуйся этому, - он говорил отрывисто, понимая, что советует противоположность собственным действиям. И он знал, что говорит правильно, - Может быть твоя радость распространится на других. Санта прав: излить все на бумагу – самый действенный способ. Ну, правда, чуть менее действенно, чем стать президентом, но если захочешь, ты и это осилишь. Все в твоих руках, - Грег улыбнулся.
- Нет-нет! – лицо мальчика скривилось, предзнаменуя плач, - Я ничего не смогу сделать! Ничего! Каждый вечер папа приходит с работы и повторяет одни и те же слова «Миром правят деньги, сынок. Главное в жизни - иметь их». А мама... мама, по-моему, думает, что я большая бесчувственная кукла. А дети в садике лепят из пластилина бомбы и бросают их в меня, потому что я не хочу играть в их ужасные игры. Что я могу сделать, что??? – он окончательно разрыдался, - Вы не представляете, дядя, какие идиоты эти люди!
Раньше Хаус бы обрадовался столь тонкому сходству душ, но сейчас он только печально поглядел на мальчика.
- Могу. Тут и воображение не требуется. Но ты не должен так думать. Поверь мне. Собственно, кому как не мне это нужно бы понять...- он криво усмехнулся, - Просто верь. Верь! Верь, что все будет хорошо, верь, что тебе есть ради чего жить. Да, временами это бывает очень сложно. Но не сдавайся! Никогда не не сдавайся... – слишком мрачно, как для ободрительной речи, сказал Грег.
- А вы? Вы сами в это верите?
- Я сдался, - просто сказал Грег, - Я не сумел. И мне нужно идти – скоро рассвет. Помни, что я тебе сказал, - на прощание сказал Хаус, больше не в состоянии выдерживать борьбу с собой.
Он повернулся к камину, затушил огонь и залез внутрь. Слова мальчика снова прозвучали неожиданно.
- Вы должны попробовать снова! У вас обязательно получится!
11
Когда Грег вынырнул из дымохода, вид у него был сокрушенный. Старик, увидев его, широко заулыбался.
- Я вижу, мой фокус удался.
- Нет, Санта, ты просто старый наивный старик... Все бесполезно. Меня уже не изменить. А этому парню стабильно грозит глубокая депрессия, если он будет продолжать в том же духе.
- Уже не грозит. Он сделает так, как ты сказал.
Санта указал Хаусу на упряжку и стал влезать на нее сам. Усевшись, он снова заговорил.
- Почему ты думаешь одно, а делаешь наоборот? Даже мальчуган понял, что вся твоя болтовня – это твои собственные неудавшиеся желания. Тебе не кажется, что он прав, и тебе действительно стоит попробовать?
- Я пробовал. Когда-то давно. У меня не вышло. И вообще, мне нравится жить так, как я живу.
- Глупая, неуместная ложь. Тебе просто удобно так думать. Легкий способ и лучший способ – часто противоположны, мой мальчик. И ты это знаешь. Хотя убедил себя, что не знаешь. Сложно тебе, Грег. А выход ведь так прост... – Санта серьезно посмотрел на Хауса, - Просто решись изменить себя, и все изменится само собой. Дай себе еще один шанс.
12
Выгрузив Грега на крыше Принстон-Плейнсборо, Санта не вымолвил ни слова, в последний раз добродушно улыбнулся и умчался навстречу рассвету.
Диагност остался один. Хотя он не был в госпитале всего один день, его не покидало ощущение, что прошли годы. Внезапно его охватило страстное желание поваляться в снегу.Как в детстве. Он не стал противиться и с наслаждением плюхнулся на спину, раскинув руки.
Пролежав так неопределенное количество времени, Грег услышал энергичный хруст снега где-то справа от своей головы.
- Хаус!!! Вот ты где! Мы тебя обыскались уже, - нравоучения Уилсона раздавались на всю округу, - Только я тут за последние сутки был три раза и тебя как-то не приметил. Где вы шлялись, ваше диагностическое величество?
- Летал на консилиум на Плутоне. У этих ушастых туземцев такие смешные проявления ветрянки, что понадобилось двадцать лучших врачей Галактики, дабы понять, что это не чума.
- А потом пришел наш местный землянский супергерой Грег Хаус и обрадовал славный плутонский народ благой вестью. Мне все ясно, - Уилсон сделал самую счастливую из своих счастливых физиономий, - А мы-то уже подумали, что ты...это...
Онколог скорчил такую гримасу, которой сам Хаус позавидовал бы.
- И все-таки ты неисправимая сволочь, Хаус! – снова нахмурился Уилсон, - Ты даже бедную Кадди с ребенком на руках лишил нормального Рождества. Ты представ...
- Где она? – внезапно спросил Грег и помчался вниз с истинно супергеройской скоростью.
Уилсон так и остался стоять с открытым ртом.
Эпилог
Издавна эту комнату считали пристанищем гневных бурь, бессмертных ироничных шуточек и обитающего в них гениального диагноста Принстон-Плейнсборо. И правда, если посмотреть на нее из коридора сквозь стеклянные стены, вряд ли что увидишь кроме бешено кружащихся докторов отделения диагностики под руководством их грозного начальника. Наверное,если бы в эту диковинную комнату попали современные журналисты, они тотчас бы почуяли неладное своими профессиональными длинными носами. Они бы ринулись искать и обнаружили в глубинах бардака и скрытых в нём игровых приставок, гитар и мячиков пару заначек с чуть ли не единственной вещью, способной притупить душевную скорбь хозяина и именуемой викодином...
К счастью те времена минули.
***
В холле Принстонского госпиталя стоял огромный стол, у которого имелись все шансы выиграть конкурс самых насыщенных сластями столов на Рождество 2009-го года. За ним восседали все врачи больницы, и у всех них, как на подбор, были одинаково изумленные лица. Причиной этого непреднамеренного мимического флешмоба была Лиза Кадди, стоявшая в главе стола с шампанским в руке и смущающимся(!) Хаусом под боком.
- После всех непоняток, пережитых нами, да и всеми вами, - ораторствовала она, - Мы с Грегом наконец решили... пожениться! – в холле повисло гробовое молчание. У некоторых докторов даже не постеснялась отвиснуть челюсть. Уилсон замер с вилкой во рту. Хаус возжелал провалиться под землю немедленно, - Кроме того, - продолжила Лиза, - Это Рождество предзнаменовалось фактически чудом, - она заулыбалась, - Если все пойдет так и дальше, то через четыре месяца у Джой появится братик! - не успела аудитория перевести дух от первой разительной новости, как пришлось переваривать вторую. Но и на этом Кадди не остановилась, - И последняя, думаю, самая полезная для вас информация: в новом году наш госпиталь организовывает семинар по диагностике, которой будет возглавлять никто иной, как Грегори Хаус. Я думаю, в этом мероприятии необходимо участвовать всем.
Бессмысленно было бы описывать оправление публики от шока и последовавший совершенно неправдоподобный шум, гуляющий эхом по окрестностям больницы...
***
Рождественским утром Хаус обнаружил у себя в изголовье короткую записку извилистым почерком:
«Теперь ты сумел, мой мальчик. Я рад за тебя. Веселого Рождества»
|
