Сумерки – самое странное и самое страшное время суток. Когда день уже не властен, а бархатная ночь ещё не вступил в свои права, серые сумерки выпускают своих демонов...
Глава 1.
Темнота. Тишина. Распахнутая дверь. Нигде не блеснет лучик теплого света. Ночь стыдливо прикрывает следы... Следы того, что не должно было произойти.
Хаус сидел дома в обнимку с гитарой. Монолог про трусость, который он выдал при пациенте, был, конечно, про него самого. Но говорить - это одно, а делать - совсем другое... Слова... Слова не имеют силы, если ничего не делать. Хаус рывком поднялся, чтобы не передумать, схватил ключи и куртку (трость далеко - черт с ней!) и выскочил на улицу.
При подъезде к дому Кадди его решительность начала спадать... Но приоткрытая дверь несколько насторожила его. Он заглянул в окно - свет горел где-то далеко - в проеме двери мелькнула тень. Мужская... Не похоже на романтический ужин. Хаус молча вошел. Оглядываясь по сторонам, он шел на свет, как мотылек, который вот-вот обожжет крылья, и все равно... Дойдя до кухни, он пожалел, что ушел без трости - хоть какое-то оружие. Правда, против двоих здоровых парней она вряд ли бы помогла. Кадди, всхлипывая, сидела на полу. Увидев его, она с облегчением выдохнула: "Хаус!" - и моментально выражение радости в ее глазах сменилось ужасом. Потому что на ее возглас отреагировали бандиты. Один двинулся в сторону Хауса с угрозой: "Не двигайся, иначе..." Хаус угрюмо смотрел исподлобья, проклиная больную ногу, если б не она, у него было бы преимущество. Второй процедил: "Заткнись!" и наотмашь хлестнул Кадди по лицу. Тут Хауса понесло. Он не мог видеть, как эти ублюдки бьют женщину. Его женщину! Ярость застилала глаза и придавала сил. Наплевав на боль, он рванул к Кадди. Первого парня он просто отшвырнул. Второго схватил за шкирку и крепко приложил к стене. Но неожиданно подвела нога. Хаус оступился, потерял равновесие и контроль над ситуацией. Пропустил удар, ещё... Потом просто рухнул на пол – добивали уже ногами...
- Хаус! Нет! - Кадди рыдала, цепляла парней за ноги, пытаясь оттащить – Пожалуйста, не надо!..
- Молчать! Убью... Сначала – его, а ты будешь смотреть, потом – тебя, очень больно... – грабитель медленно наступал на неё, заставляя отползать назад, пока она не упёрлась спиной в стену.
За спинами парней послышалось шевеление. Хаус со сдавленным стоном медленно поднимался с колен. Он не мог так просто сдаться сейчас.
- Хаус, не надо – прошептала Кади.
- Старик, осади! Не будешь рыпаться, разрешим посмотреть, как мы будем развлекаться!
- Ты не тронешь её... - прорычал Хаус.
Где вся хвалёная рациональность? Холодный разум и расчет? Инстинкт самосохранения задвинут в самый дальний уголок, чтобы и не вспоминать о нём... На первый план вылезла рыцарская самоотверженность, стремление защитить любой ценой – даже ценой собственной жизни. Эмоции двигали им сейчас, он не узнавал сам себя.
- Не надо, Хаус... - повторила Кадди.
Что произошло через мгновение, она не успела увидеть. А может быть, просто память отказалась фиксировать события. Она кричала, билась, вырывалась. Ее держали, пытались заткнуть рот - она кусалась, отбивалась... Наконец, ее просто оглушили. Сквозь туман и темноту она слышала слова.
- Ты идиот! Ты оставил дверь открытой?!
- Что ты сделал?
- Она всегда была одна, к ней никто не приходил...
- А это кто?!
- Что ты сделал? Посмотри!
- Это всего лишь хромой старик!
- Он кинулся на меня! Не ори! Ты видел его глаза?
- Это на твоей совести...
- Уговор был не такой...
- Не ори на меня!
- Ты убил его, урод! Это... Ладно, давай кончать...
Она ничего не могла запомнить и составить картину, но в голове стучало: "Убил". Сознание услужливо отключилось...
Глава 2.
Шумное похотливое пыхтение, искаженные злобой нечеловеческие лица, потные тела... и боль. Кадди стошнило. Она оглядела погром в своей квартире. Слишком живо напоминали о двоих подонках-налетчиках раскиданные вещи, мебель, разбитая посуда. Нет, она не могла на это смотреть. Но, только закрыв глаза, сразу накатили дурные воспоминания в лицах. Кадди распахнула глаза. Вещи. Простые предметы. Простые мысли. Нужно думать о простых вещах. Стол, стул... Пусть он на боку - он простой стул. Стол, стул, телефон... "Надо позвонить" Она оглядела комнату в поисках трубки. Полный разгром, ничего не найти. Кадди поднялась на слабых ногах, огляделась, двинулась в сторону кухни.
Она остановилась, прислонилась к косяку. Не могла больше сделать и шага. На улице послышались голоса, шум подъехавших машин, в квартиру вошли люди. Кадди потихонечку начала сползать по стене. Перед глазами плыла картина: Хаус, неловко заваливающийся набок с торчащей между ребер рукояткой кухонного ножа... Ее подхватили чьи-то крепкие руки и повлекли куда-то.
Повсюду уже горел свет, на кухне суетились люди. На мгновение в сознании отпечатались заботливо-печальные глаза, как будто смутно знакомые.
-Мэм, вы слышите меня? Вы помните, что случилось?
Кадди осознала себя сидящей на диване, накрытой пледом. Рядом склонился полицейский. И снова эти заботливые глаза... "Это соседка. Она и вызвала полицию..."
- Мэм!
- Да? А? Да...
Мимо пронесли носилки. Время почти стало. Воздух набили стекловатой - дышать стало невозможно. Звуки пробивались словно сквозь толщу воды - только один звук, казалось, остался в одном пространстве с Кадди - звук падающих капель. В такт шагам санитаров с безжизненно свисающей руки на ковер капала кровь.
- Мэм, это ваш муж?
Кадди не могла ни пошевелиться, ни сказать слово. Полицейский обратился к заботливым глазам
- Вы знаете этого человека?
- Нет... Хотя... Он заходил изредка ненадолго.
- Не донимайте ее сейчас расспросами, она в шоке. Лучше отвезти ее в больницу...
- Можете идти?
Кадди неуверенно кивнула. И снова крепкие уверенные руки обхватили ее за плечи и повлекли в сторону выхода.
Дежурный хирург госпиталя готовился к срочной операции, пациента везли из близлежащего района.
- Тот парень с ножом в боку... - подал голос ассистент.
- Бытовуха?
- Нет, нападение, кажется... Так вот! Я не о том... Это Хаус!
- Что?! - хирург мигом забыл о перчатке - Ха! Пожалуй, это последнее, о чем я мечтал на сегодняшний вечер...
Глава 3.
Пробуждение – врагу не пожелаешь... Состояние в стиле «почувствуй себя наркоманом» - ты просто лежишь на кровати и кажется, что именно сегодня, здесь и сейчас чётко над тобой воздух решил увеличить свою плотность. Огромный тяжеленный столб плотного воздуха вдавливает тело в кровать. Суставы ломит, мышцы напряжены, и невозможно найти удобное положение рук и ног... Вены в синяках от уколов. Что они кололи? Успокоительное, обезболивающее, витамины?.. Какая, к чёрту, разница! Что значит боль физическая, когда на душе тяжесть, которую не пережить? Хочется выть, кричать, плакать, бежать, найти виноватых... Нет... Ничего не хочется... Хочется не быть! Боль, унижение – чёрная метка на сердце, её не смыть, не вырезать с кровью, она не заживет...
Кадди разглядывала кровоподтёки на руках, когда в палату вошёл Уилсон.
- Привет, ты как?
Мягкий взгляд карих глаз. То, что нужно в тяжёлую минуту. Вот только слова не те... Невозможно подобрать нужные слова, и он молчит, опускает глаза.
- Я только хотел убедиться, что...
-... всё в порядке?!! – в её глазах мгновенная вспышка злости.
Потом отчаяние... Она всего лишь слабая женщина. Растоптанный муравьишка в свежей колее судьбы...
- Извини – проговорил Уилсон и направился к выходу
Когда он достиг двери, Кадди резко села на кровати.
- Уилсон!
Память подбросила очередной сюрприз, выкинув яркую картинку. В глазах – ужас вперемешку с сомнением, может, бред больного сознания?
- Уилсон! Хаус?..
Он помедлил с ответом.
- Отдыхай. О нём позаботятся.
- Что с ним?
- Он в реанимации... Отдыхай, тебе нельзя волноваться – сказал он с нажимом.
- Я должна его увидеть...
Трубки, капельницы, датчики, помигивающие и попискивающие мониторы сложной сетью опутывали Хауса. Тугой бандаж фиксировал сломанные ребра. На негнущихся ногах Кадди вошла в палату. Хаус хрипло дышал. Она смотрела в его посеревшее осунувшееся лицо... Вдруг он тихо позвал: "Кадди... Кадди..." - и резко открыл глаза. Она вздрогнула. Его лицо исказилось судорогой, он начал ртом ловить воздух - мониторы показывали остановку сердца. На повязке расплывалось широкое красное пятно. Она пыталась снова запустить его сердце. Он коротко вздрагивал, с каждым разом все тише, тише, тише...
Кадди с криком проснулась.
Глава 4.
Уилсон шел к Кадди. Он думал о том, как Хаус оказался у Кадди? Почему? И что было бы, если б его там не было... Он думал о том, что мысли о Хаусе отвлекают Кадди от своих проблем, а это как раз то, что ей сейчас нужно. Ей нужно время, чтобы успокоиться, чтобы перетерпеть. Нужно переждать, пока ледяная рука ужаса и отвращения ослабит хватку... Уилсон ненавидел себя, но сознавал, что такая ситуация и нужна сейчас Кадди. С единственной оговоркой - исход должен быть благополучным. С другой стороны, та новость, что он сейчас нёс Кадди, перечеркивала все разумные рассуждения. Анализ крови показал беременность, и вряд ли этот ребенок принесет ей долгожданное счастье.
Кадди плакала. Тихо, безнадежно. Приходил полицейский, задавал вопросы, и снова все призраки и демоны прошедшей ночи вылезли из всех щелей. Она свернулась калачиком в кресле возле Хауса, здесь она чувствовала себя менее уязвимой.
Уилсон смотрел на них сквозь стеклянную перегородку. Две разбитые души, две сломанные жизни. Судьба сыграла с ними злую шутку. Сложные испытания выпадают только на долю сильных. Потому что только они могут выдержать. И можно только гордиться дружбой, знакомством или чем там еще с такими сильными личностями, которые не сломались под грузом тяжелейших испытаний... Уилсону хотелось с размаху грохнуть это стекло, сходить с ума от неистовства и кричать! Кричать туда, наверх, чтобы услышали: «Зачем?!! ЗАЧЕМ?!! За что? Неужели мало?! И нужно обязательно найти тот порог, за которым рвутся жилы, сдают нервы и человек ломается? И можно вить веревки и вытирать ноги... И можно найти новую жертву испытаний, презрительно свысока процедив: «Слабак...» И что потом? Очередная жертва неудавшегося эксперимента... Очередной неудачник на обочине жизни... Зачем?! Что там, за чертой человеческого терпения?» Уилсон смотрел на них, борясь с искушением устроить погром и разнос не совсем понятно кому... Надо было войти. Кадди, наконец, заметила его.
Уилсон мельком глянул на карту – «Нет, не сейчас... подождет, я пришел не для того». Он пытался привлечь всё своё красноречие и способность убеждать. Но Кадди так много значила для него! Ни в коем случае нельзя позволить ошибиться и словом...
- Кадди, нам нужно поговорить.
От неё не скрылся озабоченный взгляд, брошенный в сторону карты. Она подняла глаза – в них плескался страх.
Пол медленно ускользал из-под ног, комната опасно кренилась, наполнялась звуками и запахами прошедшей жуткой ночи. Снова шумное животное пыхтение, потные подмышки – Кадди было дурно, нестерпимо хотелось выйти на воздух.
Уилсон подхватил её посреди палаты. Она слабо попыталась освободиться.
- Кадди, Кадди – шептал он её в ухо – Дыши, Кадди...
Она забилась в его руках – он только крепче прижал ее к себе. Она скулила, колотила его, вырывалась... Потом как-то вся обмякла в его руках – перестала вырываться и просто плакала в его плечо. Уилсон гладил Кадди по спине, говоря ничего не значащие слова утешения...
|
