«Спонтанные решения – всегда не самые лучшие решения» - думал ты, слушая шорох медленно отъезжающих в сторону дверей, шорох своих шагов, шорох листьев за окном.
Сегодняшняя ночь стала вехой твоей личной истории, и ты уже предвкушаешь могущество, шанс получить которое неожиданно был подарен тебе судьбой.
Мангекё Шаринган. Легенда, точноепроисхождение которой неизвестно никому. Слухи, домыслы, подслушанные разговоры, пять лет в погоне за призраками, и вот… Оно. Могущество, сила – то, ради чего и стоит существовать в этом мире – лежит перед тобой, достаточно только протянуть руку и сжать свою мечту смертоносной хваткой шиноби.
Но все это будет завтра.
«Спонтанные решения – всегда не самые лучшие решения. Но если ты не придумал ничего заранее, то лучше всего будет положиться на свои инстинкты».
Шорох голых ступней, касающихся деревянного пола коридора.
Полночь. Мать и отец спят – но глупый младший брат, конечно, все еще читает какой-нибудь свиток или повторяет выученные печати.
Не хочет ударить в грязь лицом перед только что вернувшимся с длительной миссии братом. Любимым братом.
Полоска света выбивается из-под бумажной двери, и ты замедляешь шаг, становясь совершенно бесшумным. Осторожность не бывает лишней – несомненная истина, даже когда ты находишься в родном доме. Особенно когда ты находишься в родном доме.
Шорох отъезжающей в сторону двери.
Похоже, что ты ошибался. Саске спит, уронив голову на учебник по истории Конохи, довольно шумно сопя и пуская пузыри носом.
«Годиться ли он для того, к чему я хочу его приготовить?» - начинаешь сомневаться ты в верности принятого решения, но, уверенный в собственной непогрешимости, возобновляешь претворение своих намерений в жизнь.
Младший брат сопит, ворочается на своей неудобной «подушке». Ниточка слюны стекает из уголка его рта и ты чувствуешь, как смесь брезгливости и заботы охватывает твой эмоциональный спектр, приглушая даже жажду власти.
Ты подходишь к брату и аккуратно дотрагиваешься до него. Он ощутимо вздрагивает и просыпается, продолжая, тем не менее, держать глаза закрытыми. Ты берешь его на руки.
- Саске… я знаю, что ты уже проснулся. Не притворяйся. Опять читал допоздна? Мама рассердится, если узнает…
Саске понимает, что притворятся бесполезно:
- `Тачи-ниичан… окаери… Я… интересно было, зачитался… хорошо, что ты вернулся – бессвязно бормочет бесполезный комочек плоти, уткнувшись своим носом тебе в шею.
На секунду ты испытываешь недоумение – спонтанные решения не доводят до добра даже гениев.
- Как прошла твоя миссия, нии-чан? Ты не ранен? Ты устал? Ты не пахнешь саке. Ты не остался отмечать? Ты…
Ты прерываешь поток бессвязной речи, накрывая его губы своими губами и проглатывая дыхание маленького брата, напуганного и недоуменного.
Ты прерываешь свое занятие, резко подавив в себе желание дать ворваться в маленький рот своему ненасытному языку.
Это подождет.
- Я скучал по тебе. – Конечно, ты скучал. В той степени, в которой скучают по любимому и привычному инструменту.
- Онии-чан. – голос у Саске совсем испуганный, но в глазах нет и намека на враждебность. Он доверяет старшему брату даже больше, чем доверяет себе. «Тебе будет очень больно, Саске. Выдержишь ли?» - мимоходом думаешь ты.
- Что это… было… только что?
- Хмммм.
- Аники?
Ты снова накрываешь его губы своими – и, на этот раз, идешь до конца. Братик не сопротивляется и мгновенно поддается напору твоего языка. Он тяжело дышит, в недоумении и беспорядке, не зная что делать и как себя вести, пока ты исследуешь каждый миллиметр его рта.
Потом ты прерываешься. Ты никогда не делал такого со своим братом раньше – неудивительно, что он шокирован – мальчику всего девять лет. Вряд ли он когда-либо даже думал о подобном.
***
Чтобы заставить кого-то ненавидеть, нужно для начала заставить его любить. Ты понял это еще когда был даже младше, чем твой брат сейчас. Эта истина странным образом миновала тебя: ты мог убивать без ненависти, жить без любви, равно относиться к родственником и врагам, и делать именно то, что от тебя требовали. Идеальная машина-убийца. Только одно «но» не было учтено: твоя жажда силы и могущества.
Мысль избавиться от докучливых родственников тоже зрела в твоем мозгу еще с тех пор, как Саске ползал по полу и со счастливым видом облизывал игрушки и дверные косяки.
Сначала ты хотел убить только свою семью. Затем ты подумал о десяти-двадцати приближенных к ним людях. Лишь через несколько лет ты решил убить всех: вырезать клан подчистую.
Вчера, уже получив ключ к Мангекё, ты неожиданно пришел к выводу, удивившему тебя самого.
Саске должен остаться в живых. Почему? Saa. Спонтанные решения никогда не доводят до добра. Однако, это лучше, чем допустить какую-то ошибку, оплошность, которую в последствии нельзя будет исправить.
На самом деле, те чувства, которые возникали между тобой и братом, вряд ли можно было счесть хоть сколько-нибудь внятными.
Он любил тебя, это было ясно и просто, он восхищался тобой, он хотел быть таким же талантливым, как ты, он выбивался из сил, стараясь быть достойным брата-гения.
И, хотя ему по-прежнему было далеко до тебя, он уже сильно преуспел в сравнении с остальными детьми и даже некоторыми генинами.
С другой стороны, Саске не переставал удивлять тебя. Когда он был совсем маленьким, он плакал, если получал шлепки от рассерженной матери. Он мог часами копаться в земле, а потом еще и порывался облизать грязные пальчики, к великому ужасу и недоумению тебя самого. Будучи старше, он ходил за тобой по пятам, как цыпленок за курицей, чем нимало тебя смущал.
Ты его совсем-совсем не понимал. «Не поддающееся твоему пониманию подлежит уничтожению». – Сказал кто-то, и ты был почти согласен с ним. Почти. То, чего ты не мог понять притягивало, затягивало, заставляло думать… Становилось на пути к твоей цели, и, следовательно, было очень опасно.
Тем не менее, ты решил оставить Саске в живых. Воспитать в нем ненависть, воспитать в нем ту жажду мести, силы и могущества, которая въелась глубоко в твою душу.
Ты решил сделать его своим преемником – а значит, он будет жить.
Чтобы воспитать в человеке ненависть, нужно, для начала воспитать в нем любовь.
Переломный момент, отличающий эти столь похожие друг на друга чувства, наконец наступил.
Только Саске еще этого не знал.
Он тяжело дышал у тебя на руках и мог только предчувствовать перемены в своей маленькой жизни.
***
…Воцаряется тишина, и только прерывистой дыхание маленького мальчика нарушает ее беспросветную пелену.
Саске больше не делает попыток что-либо сказать, впрочем, вырваться из твоей мягкой хватки он тоже не пытается.
- Онии-чан…
Ты перехватываешь почти невесомое тело брата поудобнее и несешь его к кровати.
Он неожиданно успокаивается, по всей видимости, считая сложившуюся ситуацию какой-то глупой шуткой, еще одной игрой без смысла и правил, в которую можно поиграть, чтобы сделать любимому старшему брату приятно.
Ты усаживаешься на мягкую поверхность, и Саске тихо ворочается у тебя на коленях. Одной рукой ты поддерживаешь его спину, другой – гладишь по голове.
Практически лишенный ласки, мальчик сбит с толка твоей нежностью.
- Нии-чан?
Твоя правая рука «ныряет» под его смешную пижаму, испещренную маленькими символами клана Учиха, и начинает скользить по нежной матовой коже ребенка.
Дрожь пробегает по всему телу брата, когда твоя рука задевает сосок, и сдавленный стон вырывается из его губ.
Сложившаяся ситуация больше не досаждает тебе, более того, глядя на раскрасневшееся лицо братика, слушая его прерывистое, тяжелое дыхание… ты начинаешь возбуждаться сам.
- Щекотно, нии-чан – слезы текут из его глаз, но Саске этого не осознает и даже не пытается спрятаться, убрать слабость долой с глаз старшего брата.
Ты наклоняешься, и мягко, осторожно прикасаешься губами к его губам.
- Саске… Саске… - зовешь его, изо всех сил пытаясь сделать свой голос ровным. Сейчас главное – не причинить вред мальчику, не сорваться раньше времени, не превратить его в орудие мести прямо сейчас.
Только великолепный самоконтроль удерживает тебя от акта насилия по отношению к ребенку.
«Нет. Сегодня я ничего не буду с ним делать. Мы просто уснем… Все-таки девять – это слишком мало».
***
Итачи легонько стукнул брата пальцами в лоб.
«Итай, нии-чан» - последовала дежурная реакция на это действие.
- Сейчас мы будем спать.
- Ты будешь спать со мной? – лицо Саске озарило такое счастье, такой неповторимый восторг, что Итачи не удержался от поцелуя, правда, не очень глубокого на этот раз.
- Да. Я буду спать с тобой.
***
Ты еще пригодишься мне, глупый младший брат. Мы еще встретимся, и твои глаза будут наполнены тем же алым проклятием, что и мои. В них не будет ни капли той любви, которая плещется в тебе сейчас; только всеобъемлющая, всепроникающая ненависть. Но все равно – знай – я не отступлюсь.
И тебе будет очень больно, глупый младший брат…
|
