* * *
В тёмном чреве бесконечного тоннеля постепенно гаснут мелькающие перед глазами разноцветные пятна, но я рада, что есть хотя бы они. По-настоящему видеть я перестала ещё до падения, но первыми полностью исчезли звуки. Минуту назад до меня ещё доносился голос, в ужасе повторяющий: «О, нет, только не это… Кейт!»
Это Сойер.
Потом его перебивает возглас, да нет, не возглас, а отчаянный вопль: «Ты будешь дальше причитать, или дашь мне помочь ей?! Убери руки!!!».
Это ты.
Что он отвечает тебе, я уже не слышу. Ты жив, ты рядом – это всё, что мне нужно знать.
Теперь со мной остаётся только боль. Зуд пчелиного укуса чуть ниже правой лопатки, и многочисленные ушибы - долго же мне пришлось катиться вниз с крутого склона… А люди вокруг кричали, кричали и падали…
Это потому, что ты позвонил, и пришли ОНИ. Деловитые, быстрые, одетые в камуфляж и с оружием. И начали отстреливать всех – и нас, и Других, как скот, поражённый чумой. Мы бежали, но от Них невозможно было укрыться нигде – ни в джунглях, ни в скалах… Рану, что жжёт сейчас спину, словно пчелиным ядом, нанесла не пчела, а пуля. Это случилось сразу после того, как я увидела, что ты споткнулся, и исчез в высокой траве. Я высунулась из укрытия, чтобы убедиться, что ты не ранен, и вот…
Чувства времени нет. Может, прошёл час, может, день, может, несколько, прежде чем я снова начинаю слышать. Рядом со мной где-то в темноте раздаётся тихий болезненный стон, потом горячечный неразборчивый шёпот. Ты повторяешь моё имя, так, словно просишь прощения за что-то… Когда глаза привыкают к тусклому свету, с трудом пробивающемуся сквозь переплетение густых теней, я понимаю, где нахожусь. Это пещера Адама и Евы.
Я вижу низкий бугристый потолок и неровные стены, закопчённые дымом от очага, чувствую, как сдавливает мои ребра тугая аккуратная повязка, слышу твоё дыхание…
Ты спишь рядом, крепко сжимая мою руку в своей ладони и вздрагивая во сне - измученный, осунувшийся, в разорванной и грязной одежде... Нога чуть выше колена небрежно обмотана промокшими от крови тряпичными полосами. Ох, Джек… Выходит, я боялась за тебя не напрасно.
Я осторожно приподнимаюсь, ожидая усиления боли, но даже странно – жжение под повязкой оказывается вполне терпимым. Мне так хочется дотронуться до тебя, провести, наконец, рукой по твоим отросшим волосам, прижаться к твоей колючей щеке, обнять, и не отпускать, не отпускать, не отпускать…
Страшно. Я не знаю, как ты посмотришь на меня, когда проснёшься, что скажешь мне. Будет ли вообще когда-нибудь подходящее время и место для разговора о том, что ты сказал мне тогда в лесу… Сказал так просто, как будто случайно, как будто эти слова, устав прятаться в глубине твоего сердца, вырвались помимо твоей воли?..
Скорее всего, нет.
Потому что ты будешь думать о том, что произошло. Потому что обвинишь во всём себя, хотя ты не мог знать, что надежда на спасение обернётся самым страшным кошмаром. А я… Я просто не знаю, как тебе помочь. Боюсь, что даже слов «Я тоже тебя люблю» будет недостаточно… Я, как и Бен, сделала слишком много такого, что может помешать тебе поверить, что это правда...
Я не выдерживаю, прикасаюсь губами к твоему горячему лбу, и ты сразу открываешь глаза, в первый момент тёмные, растерянные, непонимающие, но потом они на миг светлеют – ты узнаёшь меня и облегчённо вздыхаешь:
- Очнулась… Как ты?
- Нормально. А вот у тебя жар, - тихо говорю я, словно оправдывая свой нечаянный поцелуй.
- А… да, - равнодушно бросаешь ты, отводя взгляд. – Немного есть. Ничего.
Ты садишься и начинаешь шарить по карманам джинсов, морщишься, потревожив больную ногу, потом достаёшь скомканный платок, в котором обнаруживаются часы. Красивые, дорогие, с вполне исправным браслетом.
- Чёрт… Остановились.
Глядя на твои опущенные плечи, я думаю почему-то совсем не о том, о чём должна бы думать. Я думаю о том, что значили для тебя эти часы - последняя оставшаяся с тобой вещь из ТОГО мира, которую ты прятал от чужих глаз… или от себя самого. Не потому ли ты так настойчиво допрашивал меня об игрушке Тома, что у тебя самого был подобный «талисман», вещь памяти и вины?..
- Им давно пора вернуться.
- Кому? – машинально откликаюсь я.
- Сун, Чжину, Саймону… Сойеру, - ты бросаешь быстрый взгляд в мою сторону. Что в нём? Страх? Ревность? Боль? Вина?.. – Я не знаю, сколько прошло времени, но точно, гораздо больше, чем нужно для того, чтоб дойти до пляжа и вернуться… Я не хотел их отпускать, но без пищи и лекарств нам здесь не протянуть долго.
- Нас здесь… всего шестеро?..
Ты отодвигаешься от меня, прижимаясь спиной к стене, твоё лицо исчезает в тени, я вижу только твои руки, сжатые в кулаки.
- Хёрли убит. Роуз, Бернард, Брайан, Рэнди, Мелисса, Джулиет – мертвы... Саид погиб первым, он пытался не дать ИМ захватить Клер и ребёнка. Но их забрали, и Локка тоже. Что с остальными, я не знаю… Мы все бежали, прятались… но они ищут нас, и, наверное, не остановятся, пока не найдут всех… так или иначе.
Твой голос спокоен. Я не вижу твоих глаз, но знаю, что ты не плачешь. Боль слишком велика – не даёт.
- Джек, - тихо говорю я. – Ты не мог…
- Мог! И должен был!!! – в отчаянии кричишь ты. Яростный взмах – и часы рассыпаются на камнях звонким дождём блестящих осколков…
Ты дышишь тяжело, с надрывом, но не плачешь. Не можешь.
Я поднимаю с земли серебряную половинку циферблата.
- Зачем ты так?.. – с моей стороны это выглядит глупо, эгоистично, это заслоняет от меня погибших и пропавших, но я чувствую, как это важно. – Они что-то значили для тебя?..
- Да, - твой голос звучит глухо и потерянно. – Это семейная реликвия, передаваемая как свидетельство большой ошибки. Пора прекратить. Вряд ли кто-то совершит ошибку ещё больше. Да и передавать всё равно не придётся - некому, слава Богу…
Сжимая в ладони обломок, я, стиснув зубы, приподнимаюсь, и ползу к тебе, не обращая внимания на вгрызающуюся в спину боль, на осколки и острые камни на полу пещеры. Ты протестующе восклицаешь что-то и подхватываешь меня.
- Я возьму, - шепчу я, оказавшись в твоих руках. – Тебе есть, кому это отдать…
Может, поздно, но я сделаю, что хочу, я скажу тебе то, что должна, что чувствую, я исправлю ошибку…
- Но как же…
- Молчи, молчи…
Ты прижимаешь меня к себе, протягиваешь руку, и вторая половинка расколотого циферблата исчезает в твоём кармане.
Когда я поняла, сколько в тебе силы?
Сразу.
Когда увидела, сколько в тебе боли?
Там. Тогда.
Когда ощутила, как ты мне нужен?..
Какая разница…
Мы жили поодиночке. Может, хоть умрём вместе…
Через несколько дней.
В тёмном чреве бесконечного тоннеля постепенно гаснут мелькающие перед глазами разноцветные пятна.
За нами пришли четверо в камуфляже. Старший – высокий, седой, с усталыми тёмными глазами посветил тебе в лицо фонариком.
- Это он… В вертолёт их. Быстро! И осторожно… Отпусти её, сынок, не бойся. Вы летите домой…
В другом витке пространства – времени…
Из отчёта: «Последние два тела, принадлежавшие мужчине и женщине из числа объектов, подлежащих ликвидации, были обнаружены в одном из гротов в центральной части Острова.
Освобождённый в ходе операции Командор Джейкоб Уильям Шепард опознал в мужчине своего внука. Личная просьба Командора оставить тела в неприкосновенности была удовлетворена».
Все
|
