Луна Лавгуд и Морщерогие кизляки

- Мне очень жаль, мистер Скамандер, - сказал Рон Уизли. – Хагрид наш друг, и раз он не сказал нам, когда он приедет – значит, он и сам толком не знает.
Гарри Поттер, устроившийся вместе со своей огневолосой подружкой на другом краю скамьи, оглянулся на нас и кивнул в подтверждение его слов.
- Он уехал во Францию почти сразу после битвы, - сказал он. – Ему пришлось очень тяжело, и мы сами настояли на этом – путь немного поправит нервы. Его пригласила мадам Максим… это директор Магической академии Шармбатон.
- Я хорошо знаю мадам Максим, - сказал я, стараясь не говорить слишком безнадежным тоном. – Я после Хогвартса проходил специализацию в Шармбатоне.
- А зачем вам Хагрид, мистер Скамандер? – спросила рыжая девочка.
Она наверняка была сестрой Рона Уизли, и об этом можно было догадаться не только по цвету волос и чертам лица, сходство было намного глубже. Интонации, выражения… Она смотрела на меня с тем же настороженным скепсисом, что и Рон, и я не очень понимал, в чем дело. Рон - понятно: Гермиона Грейнджер, которой Кингсли поручил ознакомить меня с Хогвартсом, оказалась его подружкой, а Рон, видимо, был несколько ревнив. Я, наверное, тоже дал маху, потому что не смог скрыть своего восхищения – эрудиция мисс Грейнджер меня совершенно потрясла.
  Но чем я его сестре не понравился? Или она вела себя так из солидарности с братом? А я и раздражаться на них не мог, после того, что им довелось пережить. Я уже слышал, что в битве за Хогвартс погиб их брат.
- Я хотел посмотреть Запретный лес, - объяснил я, - и еще я слышал, что ему удалось вывести помесь мантикоры и огненного краба. Такого еще ни одному натуралисту не удавалось.
- Это вы о соплохвостах? – удивился Рон. – Вот уж не думал, что они кому-то интересны!
- Кажется, несколько штук еще живет в Запретном лесу, - вмешался Поттер, - если еще не поубивали друг друга.
- А где примерно? – оживился я.
Вот с ним было приятно разговаривать – он говорил дружелюбно, и чувствовалось, что ничего против меня не имеет. Но мой вопрос явно удивил всех троих.
- По-моему, в северо-западной части, - подумав, ответил Поттер. – Где-то поблизости от Паучьих Нор…
- Паучьих Нор? – переспросил я.
- Там живут гигантские пауки, - пояснила сестра Рона.
- Акромантулы? – слабым голосом спросил я. – У вас тут есть акромантулы? Вы уверены?!
Рон и его сестра как-то невесело рассмеялись, а Поттер несколько криво усмехнулся.
- Поскольку Пожиратели Смерти напустили их на нас, когда шла битва, - заметила эта рыжая язва, - в их существовании трудно сомневаться! А что, вам они тоже интересны? Кстати, еще на втором курсе они чуть не сожрали Гарри и Рона!
Великий Мерлин, опять я ляпнул не то! Даже Поттер нахмурился. Мне казалось, что я слышу их мысль: «У нас тут такое было, а он зверушками интересуется…» Я поневоле начал злиться – в конце концов, нам на Джерси тоже пришлось сражаться… и вдруг до меня начало доходить. Никто из нас до сих пор не мог понять, зачем волдемортовским подонкам понадобилось напасть на Джерсийский Фонд! Но задуматься над этим я не успел, потому что Поттер внимательно сказал:
- Мистер Скамандер, знаете… нам бы не хотелось, чтобы у Хагрида были неприятности.
- Да вы что?! – удивился я. – Какие неприятности? Мне очень хотелось познакомиться с ним, и я собирался пригласить его посетить наш Фонд, обменяться опытом. Его успехи по разведению редких видов волшебных существ… ну, это что-то!
Лица Поттера и его девчонки посветлели, даже глаза загорелись – похоже, мне удалось их заинтересовать. Я почувствовал облегчение. Правда, во взгляде Рона Уизли все еще оставалась некоторая подозрительность, но с этим пока что пришлось смириться.
- Дело в том, что разведение акромантулов запрещено, - несколько виноватым тоном объяснил Поттер, - и мы опасались, что вас прислало Министерство…
- Кингсли не стал бы наезжать на Хагрида! – возразила сестра Рона.
Ага, подумал я, а сама только что подозревала меня в том, что я приехал творить чиновничий произвол!
- Он и не собирается, - заверил я их. – Возможно, они решат перевезти их к нам на Джерси – у нас есть все условия для содержания опасных существ, даже обладающих разумом. Да и Министерству сейчас не до этого. Просто была возможность ознакомить мистера Шеклболта с нашими идеями, что я и сделал. Министр заинтересовался, для меня этого достаточно! Тем более что я приехал как врач.
- А я думала, что вы натуралист, как ваш отец! – удивилась девочка.
Я в свою очередь тоже удивился:
- Но мой отец врач, мисс Уизли!
- Правда? Никогда бы не подумала! Это ведь он написал «Волшебные существа и где их искать», не так ли? Ньютон Скамандер, так ведь?
Раздался смех, и мы повернулись. Это была Гермиона – видимо, она еще какое-то время назад подошла и с большим интересом слушала наш разговор.
- Это дедушка мистера Скамандера! - сказала она.
Я рассмеялся, тоже поняв недоразумения:
- Да, это мой дедушка, мисс Уизли – он-то как раз натуралист. А отец врач, и очень хотел, чтобы я тоже стал врачом. Я в Шармбатоне изучал как раз волшебную медицину и, надо сказать, на диплом сдал с отличием. А потом уже стал натуралистом – тут уже дедушка постарался.
Они уже смотрели на меня с громадным интересом, и я объяснил, что новый Министр Магии Кингсли Шеклболт разослал сов с приглашениями целителям со всей страны – всем, от деревенских знахарок до специалистов с высшим образованием. Написал он и в Шармбатон и Дурмстранг.
- Не знаю, приехал ли кто-нибудь из Дурмстранга, - рассказывал я, - а мадам Максим в своем ответе очень настойчиво порекомендовала меня…
- А зачем Министерству столько врачей? – удивился Рон. – Да еще из-за границы?
Гарри с девчонкой посмотрели на него так, словно он сморозил глупость.
- Рон! – воскликнула его сестра. – Столько наших еще лежит в Святом Мунго! Вы ведь именно для этого и приехали, верно, мистер Скамандер?
Я кивнул и как бы невзначай добавил:
- Вообще-то, меня зовут Рольф.
В конце концов, не настолько же я был старше их!
Вот это уже было к месту. Несколько секунд внимательных, оценивающих взглядов – и нестерпимо натянутые струны напряжения, царившего между нами, одна за другой тихо лопнули. Они улыбнулись, и больше не было мистера Поттера, мистера Уизли, мисс Уизли и мисс Грейнджер. Были Гермиона, Рон и Гарри – а сестру Рона, как оказалось, звали Джинни.
Словно мы были знакомы по крайней мере уже несколько лет.
Правда, я чуть снова не дал маху, спросив у Джинни, как ее зовут полностью. Она мне предложила угадать, и я попробовал - она тут же разозлилась:
- Ну конечно! Раз «Джинни», так сразу и «Вирджиния»!
Я напряг память, пытаясь вспомнить, от каких же имен еще может быть «Джинни». Она смотрела на меня с вызовом.
- Дженифер? – с опаской предположил я.
Ее лицо смягчилось:
- Ну, близко.
- А насколько? – попробовал пошутить я.
- Примерно на полторы тысячи лет.
Ага, подумал я. Ладно, подхватим игру. Я уставился на нее со слегка (ну, надеюсь, что слегка!) глуповатым выражением.
- Джинни, ну что ты нашему гостю голову морочишь! – рассердилась Гермиона. – Извините ее, мистер Скам… ой, Рольф! И меня тоже извините! – она рассмеялась. – У Джинни редкое имя, и она очень любит кого-нибудь вот так разыграть…
- Ладно, - недовольно сказала Джинни. – Меня зовут…
- Джиневра? – невинно спросил я.
У всей компании глаза полезли на лоб, а Джинни заморгала, пытаясь то ли вникнуть в мои слова, то ли поверить в то, что я действительно угадал ее имя. А потом стала смеяться. Это был очень заразительный смех!
«Жизнь понемногу возвращается в Хогвартс, мистер Скамандер, - это сказал мне Министр перед тем, как перепоручить меня заботам Гермионы. -  Вы убедитесь сами».
Я в этом не сомневался. Во-первых, я учился в Хогвартсе (до того, как отец отправил меня в Шармбатон). А во-вторых, я врач и натуралист, и смею думать, что знаю, что такое жизнь. Неистребимая вещь. Она всегда возвращается. Но приятно убедиться в этом еще раз. Увидеть, что эти ребята, сражавшиеся против тьмы, потерявшие друзей и близких, по-прежнему способны смеяться.
К тому времени, когда пришло приглашение из Министерства, мы на Джерси тоже понемногу оживали. Я уже говорил, что и у нас было сражение. Я теперь способен видеть тестралов…

Мысль о тестралах потянула за собой мысль о Запретном лесе и о том, для чего я приехал. Я вопросительно посмотрел на Гермиону; ее улыбка поблекла, и она покачала головой:
- Профессор Граббли-Дерг тоже отсутствует. Ненадолго, правда – если вы сможете дождаться ее или приехать через день-два…
Я со вздохом объяснил, что и сегодня не должен был приезжать, но так получилось, что мне навязали отгул. Была очень тяжелая операция, мы там работали больше суток, так что потом Министр самолично пришел и заявил, что дает нам сутки отгула и, хоть тресни, но отдохнуть мы должны. Я и решил воспользоваться случаем. Ну да ладно, не повезло так не повезло…
- А кого вы оперировали? – сочувственно спросила Джинни.
- Одну девочку, уже месяц в коме. Она во время сражения получила несколько несовместимых проклятий сразу, да еще и упала на каменный пол с высоты в сорок футов. Хорошо, что кто-то догадался дать ей Напиток Живой Смерти – иначе бы она не выжила…
- Лаванда?!! – ахнула Джинни.
- Я не помню как ее зовут… Ее фамилия, кажется, Браун…
- Это Лаванда! Лаванда Браун! – закричали все. - Как она?!
- Ей придется заново учиться ходить, но не думаю, что с этим будут особые проблемы…
Я уже прикидывал, что им рассказать и что опустить, если они начнут расспрашивать про саму операцию (от некоторых деталей таких операций и закаленного в боях ветерана начинает тошнить!), но рассказывать ничего не пришлось – обе девочки набросились на меня и начали целовать. Некоторое время перед глазами мелькали только каштановые и рыжие волосы, горящие карие глаза и горящие голубые глаза, и как мальчики воспринимают этот порыв своих подружек, я не мог увидеть, только кто-то крепко хлопнул меня по плечу, а чья-то крепкая рука пожала мою руку…
Хорошо, что успокоились они быстро, пока я не успел задохнуться. У меня из головы все слова вылетели, и я только улыбался в полной растерянности, не зная, что в таких случаях положено говорить. Меня выручила Гермиона – виновато посмотрев на меня, она порылась в карманах мантии и протянула мне зеркальце и расческу. Вот в этом я действительно нуждался!
- Спасибо! - сказал я, пока приводил волосы в порядок. – Это ваша подруга, да?
Они как-то удивленно переглянулись.
- Просто однокурсница, - сказал Гарри.
- Но из Армии Дамблдора, - поспешил дополнить Рон.
- И глупая девчонка, - сказала Джинни (но сказала очень нежно!), - глупая девчонка, которая считала, что может в одиночку справиться с Фенриром Грейбеком!
Я чуть не уронил зеркало – об этом Фенрире я уже был наслышан!
- Ну ничего себе! Счастье, что он ее не загрыз!
- А он уже собирался, - усмехнулся Рон, - да так получилось, что мы шли мимо…
Значит, Лаванда Браун даже не была их близким другом? И они переживали так просто за свою однокурсницу, за соратника в бою – а ведь в таком бою соратников много, не так ли?
Ну что ж, тогда не стоит удивляться, что они одолели Волдеморта. Кажется, я впервые в жизни пожалел о том, что Шляпа в свое время распределила меня в Когтевран, а не в Гриффиндор…
- Знаете, - добавил Рон, - мне сейчас даже жалко Грейбека. Ужасно, наверное, умереть голодным!
Все рассмеялись.
- Рольф, - нерешительно сказала Гермиона, - если вам так уж нужно в Запретный лес, может, мы могли бы пойти с вами…
- Ой! – пробормотал Рон, а Гарри скривился.
- Рон! – она уже сердилась. – Я считаю, что человеку нужно помочь, и что это важно! Хорошо, я одна с ним пойду!
- Делай, что хочешь! – Рон тоже начал злиться. – Но если тебя какой-нибудь акромантул сожрет, я на тебе не женюсь, так и знай!
Я не выдержал и хихикнул, они тут же повернулись ко мне. Рон почему-то смотрел на меня с мольбой, и в конце концов до меня дошло – не в ревности было дело. Он с самого начала – как только узнал, что я собираюсь пойти в лес – опасался, что Гермиона вызовется сопровождать меня. Он хорошо знал свою подружку.
Я вздохнул и постарался как можно мягче, чтобы она не обиделась, объяснить, что Гермиона вряд ли сможет быть мне полезна. Что мне нужна не охрана, а проводник, знающий Запретный лес, повадки его обитателей, места, где они живут… Что даже самые жуткие и самые волшебные джунгли, вроде Черного Леса на Борнео («Вы были в Черном Лесу?!» – ахнула Джинни) вовсе не кишат на каждом шагу диким зверьем, мечтающим на вас наброситься и разорвать на кусочки… Будь это так, насколько легче была бы работа натуралиста!
- Да, я был в Черном Лесу, - с усмешкой подтвердил я. – Вместе с дедушкой. Мы прошли его из конца в конец – одни, без проводника, потому что местные жители заломили несусветную цену, а у нас почти не было денег. Это была самая неудачная наша экспедиция. Знаете, сколько мы там встретили волшебных существ?
- Сколько? – взволнованно спросила Джинни.
- Ни одного!
Они смотрели на меня очень обескуражено. Я видел, что им очень хочется помочь мне, но не знали как, и почти жалел, что поставил их в неудобное положение, и поспешил переменить тему. Заговорили о восстановлении Хогвартса, о личной жизни, кто что собирается делать после учебы. Я спросил, почему сейчас, в летние каникулы, в Хогвартсе так много студентов. Оказалось, они решили остаться, чтобы участвовать в восстановлении замка. «Экзаменов не было, - грустно заметила Гермиона. – Волдеморт сорвал всю учебу! Придется доучиваться летом и сдавать в сентябре». Рон вздохнул и закатил глаза к небу.
Потом они вдруг стали выспрашивать, есть ли у меня девушка. Ну, я не стал скрывать, что были. Не девушки, строго поправила Гермиона, а девушка. Тут уже я покачал головой.
Гарри, и Рону я откровенно завидовал. У них были замечательные девушки. Но им легче. И ладно, я уже смирился с тем, что еще долго придется остаться холостяком. Дедушка женился уже тогда, когда утратил страсть к путешествиям  и засел за свою книгу. Когда-нибудь и мое время придет.
Что делать – девушек, склонных к путешествиям, еще можно встретить, но чтобы их еще и увлекала естественная история… Такие бывают только среди маглов. Мистер Даррелл, магл-натуралист, основатель и директор «магловского» сектора Фонда, единственный магл, (не считая премьер-министра Британии и родителей маглорожденных волшебников), посвященный в тайну нашего существования, мог похвастаться аж двумя удачными браками! Но большинство волшебных существ маглам недоступны. Если бы даже я женился на маглу-натуралисте, нам с ней пришлось бы ездить в разные экспедиции…

Гермиона все же вернулась к теме Запретного леса и неуверенно упомянула какого-то Гроупа – все стали смеяться.
- Да он и двух слов связать не может! – хохотал Рон. – Он твое имя до конца не запомнит, а в компанию с ним уж точно никого не встретите – от него все разбегутся! Это великан, - пояснил он, - брат Хагрида. Он живет в Запретном лесу, но толку-то от него …
От этих слов я вообще чуть со скамьи не упал. Еще и великан?!
Но Рон был прав. Великана в проводники…
- Может, кого-нибудь из кентавров? – размышляла Гермиона.
- Фиренц еще не оправился от ран, - возразил Гарри, - а с остальными не сладишь.
Я тоже наотрез отказался – с кентаврами имел дело, тот еще народ. Фиренц, наверное, был тот самый кентавр, который согласился сотрудничать с людьми и стал преподавателем в Хогвартсе. Он, наверное, согласился бы, но раз он ранен…
Вот уж точно – если невезуха, то надолго!
И тут Джинни воскликнула:
- Ой, да как же я не сообразила! Луна! Луна Лавгуд!
- Луна?! – удивился Гарри. – Гм…
О ком они говорили, я не знал, но фамилия Лавгуд была откуда-то знакома. Причем именно в связи с какими-то редкими существами…
Рон и Джинни наперебой убеждали Гарри, что это самое то, что эта неведомая мне Луна по Запретному лесу ходит, как у себя дома и знает его как свои пять пальцев. Гермиона сначала колебалась, потом вдруг присоединилась к ним:
- И к тому же она абсолютно ничего не боится! Мне порой кажется, что она вообще не знает такого слова - «страх».
- Пожалуй… но как раз поэтому-то и не хочется, - возразил Гарри.
- Но она вовсе не безрассудна, Гарри! – убеждала его Гермиона. – Вспомни, сколько раз она сражалась рядом с нами, и как нам порой доставалось, а на ней ни царапины! Она умеет защищаться!
- А может, Невилл? – предложил Гарри. – Он давно уже не трус, вспомни, как он возглавил Армию Дамблдора, пока нас не было! И Лес ему не в новинку…
- Что касается растений – да, - возразила Джинни. – Но Невилл прежде всего ботаник. А вы ведь не растениями интересуетесь, Рольф?
- Нет, не растениями, - подтвердил я.
- Ну вот, видишь? А Луна знает о Запретном лесе все!
Я слушал с нарастающей надеждой.
Но все же – откуда мне знакома эта фамилия? И тут я вспомнил и расхохотался – не смог удержаться. Они сердито уставились на меня.
- Простите! – сказал я. – Просто вспомнил журнал «Придира» - фамилия редактора такая же… Ксенофилиус Лавгуд, если не ошибаюсь.
- Конечно, такая же! – раздраженно сообщила Джинни. – Луна его дочь,  а что?
- Да нет, ничего… - смутился я.
К этому журналу у меня было… скажем так, сложное отношение. До войны с Волдемортом почитать его было неплохое развлечение. Невозможно было понять, то ли автор статей (чаще всего – сам Ксенофилиус Лавгуд) всерьез верит в то, что он пишет, то ли у него очень неординарное чувство юмора, то ли это просто эксцентричный волшебник, который развлекает эксцентричных читателей.
Потом начался Темный Террор, Волдеморт захватил власть – и вдруг там стали появляться очень смелые статьи в поддержку Сопротивления и всех, кто выступал против режима Пожирателей. Еще там была ярая, хотя и несколько наивная полемика с «Еженедельным пророком» и другими министерскими изданиями, когда Министерство было под контролем Волдеморта. Во время власти Темного Лорда мы на Джерси делали все, чтобы раздобыть очередной номер «Придиры».
Потом что-то случилось – в очередном номере появилось объявление о том, что разыскивается Гарри Поттер и за его голову назначена награда, и это был последний номер «Придиры» - вплоть до конца войны журнал не выходил. Нелегальная радиостанция «Час Поттера» сообщила, что Лавгуда сначала шантажировали, а потом арестовали.
После падения Волдеморта его, конечно, освободили, и журнал стал выходить вновь.
И снова в нем были статьи о морщерогих кизляках! И еще много абсурдного, но эти кизляки меня доконали!
- Я пойду поищу Луну, - заявила Джинни и вскочила на ноги. – Гермиона, ты не знаешь, где она может быть?
- Когда я ее встретила, она шла к хижине Хагрида. Значит, либо у розового куста, либо около тестралов – у них сейчас детеныши, они ей очень нравятся.
Ого! -  подумал я. Если тестралы подпускают ее к своим детенышам – это о чем-то говорит… Прежде чем я успел додумать эту мысль и что-то сказать, Джинни побежала, напоследок бросив на меня вызывающий взгляд.
- Знаете, Рольф, - попросила Гермиона. –если можно, не спорьте с Луной насчет морщерогих кизляков. Во-первых, это бесполезно – я давно в этом убедилась. А во-вторых… просто не нужно. Ей нравится верить в них, как и в нарглов или бундящих шиц…
- Хорошо, я не буду, - согласился я. – Тем более, что нарглы существуют.
- Что-что?! – ошеломленно спросила она.
- Существуют. Это тропическая разновидность докси. В Африке, скажем, их полно, они тогда сожрали половину нашей запасной одежды и дедушкины сапоги.
Гермиона рассмеялась:
- Ничего себе! А они что, и правда живут в омеле?
- Нет, конечно, с чего вы взяли?!
- Луна так утверждает.
Мне стало смешно, и появилось желание и правда познакомиться с этой Луной.
- Для нарглов у нас не тот климат, - сказал я. – А омела там не растет.
Им было очень интересно, и я начал рассказывать про всякие забавные эпизоды из своих экспедиций, одновременно прикидывая – если эта Луна все же не сможет быть проводником (я очень надеялся, что это не так!), не сходить ли в Лес самому? В магии я далеко не слабак, и отбиться от опасного существа я всегда сумею. Кроме того, у меня есть мантия-невидимка, дополнительно обработанная заклинаниями, чтобы не пропускать звуки и тепловое излучение (некоторые существа хорошо чуют тепло), она даже от взгляда василиска несколько защищает – если, конечно, не смотреть ему прямо в глаза.
Все же не хотелось так. Без хорошего проводника шансов увидеть что-либо интересное – кот наплакал.
- У вас там есть василиск?!  - казалось, Гарри чем-то подавился
- И вы еще живы? – выдавил Рон.
Гермиона и вовсе потеряла дар речи, а в ее взгляде определенно читалось: «Вы что, сумасшедшие?»
Да, подтвердил я, стараясь не раздражаться, есть у нас василиск. Давно. Наверное, последний на свете. Очень, кстати, ручной. Спенсер Дейвис, слепой змееуст с Авалона, приучил его бояться света и жить с шорами на глазах – к слову сказать, у василисков плохое зрение, и глаза им нужны больше как оружие. Они ориентируются по теплу (которое чувствуют, кстати, ноздрями), по слуху (в отличие от неволшебных змей, слух у них очень даже развит!), по вибрации земли, которую ощущают всем телом…
- Так что, уверяю вас, - сказал я, - никого из нас он не убил. Меры безопасности, конечно, надо соблюдать. Мы вот создали эти защитные мантии, специальные очки, а самое главное – повесили над дверью подземелья плакат с очень важным предупреждением.
- Каким?
- «Строит глазки василиску – к неоправданному риску»!
- Я так и знала, что вы нас разыгрываете! – воскликнула Гермиона, и все расхохотались.
- Нисколько.
- Но какому нормальному человеку нужен василиск, Рольф?
Яд, объяснил я, из его яда мы делаем очень мощные лечебные зелья. К слову, именно такое зелье и помогло вчера срастить сломанный в трех местах позвоночник.
Я видел, что Гермиона серьезно задумалась над услышанным. И тут раздался странный мягкий голосок.
- Как интере-есно-о! – сказал голос, слегка растягивая гласные, будто его обладательница только что проснулась и говорит немного спросонья. Я оглянулся.
Я оглянулся – и весь мир провалился куда-то в тартарары. Боюсь, что в этот момент я выглядел… далеко не «слегка».
Конечно, я увидел и отметил все. И вернувшуюся Джинни, и эту девушку в ярко-зеленой, усыпанной блестками мантии. Увидел длинные волосы прелестного матово-платинового цвета, который почему-то называют «грязно-блондинистый». И зеленые сережки из ягоды-ракушки, и оригинальным способом заложенную за ухом волшебную палочку. И забавное ожерелье из бутылочных крышек. Даже вспомнил давний номер «Придиры», где в рубрике «Сделай сам»  подробно описывалось, как изготовить такое ожерелье.
Однако потом я поднял взгляд выше, встретился с ней глазами – и все это исчезло. В голове стало пусто, и пропали все мысли, кроме одной – не может быть. Этого не может быть. Таких глаз не бывает.
Я рано научился читать, и читал все подряд – детские книжки, дедушкины путевые записки, папины книге по медицине (тайком, конечно), а особенно – сентиментальные романы, которые любила мама. Они меня смешили. Я специально выискивал реплики типа: «В ее бездонных глазах можно было утонуть», чтобы вдоволь посмеяться…
Правда, глаза Луны я бы не назвал бездонными и не думаю, что в них можно было  бы утонуть. А вот раствориться – вполне.
Кто-то взял две старые, почерневшие от времени серебряные монеты, заботливо очистил и отполировал, оставив в середине по черному, с металлическим отливом кружочку патины, а затем выставил под открытым небом ночью, в полнолуние, и дал им напитаться лунным светом…
* * *
Ее глаза и сейчас, 19 лет спустя, такие же. И она вся такая же. Сегодня утром, на Кингс-Кросс, проводив  детей в Хогвартс, мы, как обычно в этот день года, встретились на выходе со всей компанией. И, конечно, были уже традиционные восклицания: «Луна, ты нисколько не изменилась! Как тебе удается?!»
Некоторое преувеличение, конечно. Когда я впервые увидел ее, мне показалось, что ей лет тринадцать. Сейчас ей уже можно дать все пятнадцать. Позавчера они с дочкой вернулись с прогулки, рухнули в кресла и начали хохотать. Слова произнести не могли, такой их распирал смех! Прошло минут десять, прежде чем они смогли объяснить, в чем дело. Оказалось, они ходили смотреть на садовых гномов, и забрели на участок одного из наших соседей, где гномы так и кишат. Сосед заметил их из окна и заорал: «А ну, малышня, брысь отсюда! А то родителям сообщу, что вы по чужим участкам шастаете!»
Ну, тут уже и я не выдержал! Кончилось тем, что мистер Лавгуд, очень недовольный шумом, спустился к нам и стал утихомиривать.
Сегодня, конечно, тихо, дети уехали. Луна сидит и рисует – делает иллюстрации к новому изданию нашей «Экологии волшебных видов». Она прекрасно рисует – под ее пером только что ожил золотой сниджер. А с потолка на нас смотрят Гарри, Джинни, Рон, Гермиона и профессор Невилл Лонгботтом в юности. Портреты обрамляет золотая цепочка из мелко написанных слов: «друзья… друзья… друзья…» Они смотрят на нас живыми глазами и как будто дышат. Я могу поднят голову, переглянуться с ними и, как обычно, поразиться: «Какие они здесь юные!» Но я смотрю на Луну. Мне нравится смотреть на нее. Она, наверное, думает, что я редактирую рукопись. Она еще не знает… да и я сам не знаю, что на меня нашло и почему вдруг захотелось просто написать о том, как она впервые появилась в моей жизни.
Луна поднимает голову, смотрит на меня и ее лицо делается удивленным, будто вовсе не ждала увидеть меня тут. Потом смотрит на портреты на потолке и говорит: «А давай их пригласим на выходные. Отпразднуем юбилей. Летом ведь исполнилось 19 лет с тех пор, как мы познакомились».
«Луна! – смеюсь я. – Да какой же это юбилей – 19 лет?! Юбилей – это ведь круглое число! Вот, в следующем году…»
«Ну, и что? – удивляется она. – Отпразднуем некруглый юбилей! Думаешь, они не приедут только потому, что число некруглое?»
«Да приедут, конечно, - соглашаюсь я. – Приедут и будут прикалываться, что у нас все не как у людей…»
Некоторое время она раздумывает, потом улыбается:
«Ну, тогда пусть у людей будет как у нас. Я нисколько не против…»
Она с ожиданием смотрит на меня. Я киваю, и ее лицо озаряется счастливой улыбкой. Мы начинаем обсуждать список приглашенных. Те, кто изображен на портретах, без вопросов. Но хочется увидеть еще кое-кого. Джинни упомянула, что Невилл наконец-то решился расстаться со статусом заклятого холостяка. Пусть приведет свою нареченную – очень интересно, кто же она. Наверняка кто-нибудь из Армии Дамблдора – почти все они переженились между собой. Я буду очень рад увидеть Невилла – несколько лет назад он оказал нам большую помощь в создании дендрария. А почему бы не Симуса Финегана и его супругу – мою бывшую пациентку  Лаванду Браун? Но тогда еще и Эрни и Ханну Макмиллан!.. Джорджа Уизли… Хагрида (что там, кстати, с обещанной им статьей?)… Майкла Корнера (если он опять не уехал с Чжоу изучать тибетскую магию)…
В конце концов я достаю пачку нарезанного пергамента и начинаю писать приглашения. Луна бежит во двор – искать нашего филина Гуамоколатокинта. Это имя она вычитала в магловской книжке, и оно ей очень понравилось. Правда, только она в состоянии произнести его целиком. Я лично предпочитаю называть филина просто «Гуам», хотя порой у меня впечатление, что он на это обижается.
Потом Луна садится за свой стол, берет готовые приглашения и начинает разрисовывать их. Она прекрасно рисует. Перед такими приглашениями никто не устоит!
Временами она задумчиво поднимает голову, и я смотрю ей в глаза. Они такие же. Такие же, как в тот день, когда я их увидел впервые. Мне до сих пор порой кажется, что этого не может быть. Таких глаз не бывает.
* * *