Его плоть скрывают тени,
Кожа пахнет как металл.
Бог созданий, разрушений,
Он вернулся, он восстал!

Этот мир стоит на грани.
Бог очнулся ото сна;
Пропустил он через длани
Нить невидимого зла.

Он набросил паутину
Ядовитых снов. Саван
Защитил надежно спину,
Обнял тьмою гибкий стан.

Синий пламень водит танцы
По поверхностям глазниц,
Отражая ярость глянцем,
Рвется прочь, спадает вниз.

Наши души будто струны
Для его изящных рук.
Вместо нот забвенья руны –
Песнь замкнула этот круг.

Он пройдет, перерождая
Наши истины и мир;
Как чума, помех не зная,
Пряча дух под тенью крыл.

Все исчезнет – зло и благо,
Что невинно, что грешно.
Ядом проклятое жало
К нам вернулось, в нас вошло!..

Глава 1. Воротник Криоса

Он шёл целеустремлённо, как будто на назначенное свидание, по широкой пещере с высокими потолками. Конечности холодели и немели, но это только заставляло его двигаться быстрее, нетерпеливее. Наконец, та стала расширяться, пока в итоге не превратилась в огромную залу с незримым источником освещения. Эта часть пещеры казалась нетронутой, тускло светился хрусталь, блестели металлы, мимолетно посверкивали драгоценности, загадочные предметы, предназначенные для непредставимых целей, еле различимых в туманном свете – дивная сокровищница из сказок самой Шахирезады.
Он остановился и увидел хрустальные диски. Они стояли вертикально, достигая в высоту пятнадцати футов, и имели форму линзы, с мощным утолщением в центре. Диски были полые; внутри молочный, как лунный свет, диск около фута шириной. От краёв этого диска отходили бесчисленные нити, каждая не толще волоса и серебристая. Нити пересекались друг с другом, напоминая огромную паутину. Расположенные равномерно по краю большого диска двенадцать маленьких линз из того же лунно-туманного материала. Нити собирались в этих линзах, как миниатюрные уздечки. Диски покоились на основаниях из серого металла, снабжённых полозьями, как санки. То, что поддерживало диски в вертикальном положении, находилось в основаниях.
Далее, по углам возвышались горы ящиков: одни были маленькими, которые с лёгкостью мог бы поднять один человек, другие - огромные, размером со стеллажи. По полу были разбросаны десятки серебряных шаров, покрытых символами.
В глубине залы, на металлических спусковых салазках лежал корабль. С его борта свисал трап, Он поднялся по нему и подивился тому, как древние люди смогли пронести этот свой ковчег через горный барьер сюда… нужны были невероятно мощные механизмы. И как его сохраняли все эти века, предшествующие сооружению барьера?
Корабль из твёрдого дерева, почти металлический; оснащён как шхуна; мачта толстая и невысокая, без реи. Он заметил на корме блеск и разглядел там ещё один диск, небесно-голубого цвета, не прозрачный, как остальные. Он подумал – не это ли двигатель корабля. Но если это так, то к чему мачты? Если не считать диска и невысоких мачт, палуба была пуста.
Он снова осмотрел пещеру и увидел ещё одно странное приспособление, в чаше которого пылало фиолетовое пламя. Он отвёл взор от танцующих, но будто мёртвых языков огня, и двинулся по рампе с планками в тёмную глубину. Впереди вдруг возникло светящееся облачко, указывая путь. Теперь под Его босыми ногами был ковёр, глубокий и пышный, как июньский луг; перед ним - ряд низких овальных дверей, плотно закрытых. Одна из дверей скрипнула и отворилась. Мерцающий свет устремился в каюту.
Он, крадущейся походкой, вошёл следом и оказался в просторной комнате, увешанной шпалерами, очевидно, женской. Какая принцесса древнего королевства, спасавшаяся бесчисленные столетия назад по вздыбленному морю от ледяного потока, прихорашивалась перед этим зеркалом? Он увидел гнездо шёлковых подушек и понял. Немного постояв, Он увидел небольшую шкатулку на столике перед зеркалом. Приблизился и открыл. Внутри лежала нить драгоценностей, голубых, как сапфир, неизвестные камни сверкали собственным светом, как пленённые звёзды… а под зеркалом виднелся ещё один ящик, плоский, похожий на огромную книгу, с изрезанной символами чёрной металлической поверхностью.
Он, наклонившись, протянул к ящику руку, но вдруг что-то яростно сдавило горло, с шипение обдало шею и голову жаром. Он начал задыхаться и попятился. Каюту наполнил шёпот, пожирая воздух.
Он, с трудом вырвавшись из тисков жара, побежал вверх по рампе.
Пещеру наполнял сейчас пульсирующий свет, который усиливался с каждым мгновением; он будто был материальным и заполнял своей материей всё пространство.
Его начало вдавливать в палубу, но Он всё же сумел спрыгнуть с корабля и побежал сквозь сгущающиеся токи горящих синих атомов; впереди стал различим выход из тонущей в свете зале, всего пару шагов…

Том проснулся от яркого света восходящего солнца и шумно сглотнул – дышать было всё ещё трудно; его пальцы скользнули по цепочке на влажной шее, уловив последнее угасающее движение. Он уже третий раз за месяц видел во сне это странное место.
По телу разлилось спокойствие; оно полнило помещение, тонуло в белоснежных шёлковых подушках и простынях, которые, казалось, пропитались рассветными лучами вновь рождённого дня. Сумрак пещеры остался в растворившемся сне.
Волдеморт на мгновение закрыл лицо ладонями и повернулся на бок, сцепив пальцы на затылке. Его голубые глаза яростно вспыхнули и, издав какой-то шипящий нечленораздельный звук, он резко сел. В глубине просторного алькова, всего в нескольких футах от Риддла, спал Снэйп, разбросав руки в разные стороны. Его лицо было посеревшим, обнажённая грудная клетка неровно вздымалась, но сон Северуса был спокойным, морщины на лице разгладились, а пелена чёрных ресниц почти не двигалась.
Волдеморт некоторое время оценивающе смотрел на Снэйпа – сейчас эту жизнь оборвать стало очень сложно и, наверное, нецелесообразно, если Она так цепляется за него, за Северуса. Том видел, что Пожиратель явно ослаблен, спокойствие не скрыло от опытного взгляда болезненность спящего, какую-то обманчивую беспомощность. Несомненно, Тёмный Лорд его ненавидел, но… эта зала, тонущая в мягкой светящейся дымке и аромате свежести, девственная тишь – она словно запирала и умерщвляла внутри всё то тёмное и порочное, что вложила в душу Риддла природа, что кипело внутри годами. Так хотелось верить в этот столь очевидный обман, впасть в сладкое заблуждение, уснуть…
Волдеморт тряхнул головой и отвернулся от Снэйпа.
Накинув на плечи чёрную мантию с капюшоном, Риддл покинул альков, а затем и зачарованную залу. В ней было спокойно и безмятежно, но пребывание там не представлялось ему возможным, он задыхался – всё существо его противилось этому; наверное, состояние Тома походило на ощущения чёрта, который попал в Эдем – непреходящее раздражение, злобные колючие искорки чего-то пакостного и злого в самой его сути; свет не выпускал их, не позволял выплеснуться, но они не становились от этого менее ядовитыми и мерзкими. Они просто точили своего носителя изнутри.

Том быстрым шагом вышел из замка и тут же оказался в тени дивного сада, который раскинулся вокруг. Тёмный Лорд неспешно двинулся вглубь по освещённой пятнами аллее. Тут царила тишина, но где-то в пышных цветастых кронах, а быть может, под гладкими камнями, пряталось некоторое подобие жизни. Изредка слышались птичьи трели – звенящие и неприятно бьющие по ушам – и дул холодный северный ветер.
Волдеморт после пятиминутной прогулки набрёл на белокаменную лавку. Остановившись, он провёл указательным пальцем по шершавому камню спинки, пригладил растрепавшиеся из-за лёгкого ветерка волосы и медленно опустился на лавочку. Ему нужно было всё обдумать… сделать выводы и принять решение. Мало ему было Виоленты… ах, нет! Норалы… это ведь её имя, а, может, всего лишь одно из имён. Разве у таких как она или Криос есть имена? Разве их личности не стёрты и не заключены в оковы бесстрастного созерцания? Возможно, так и было задумано Almater, но всё пошло не так – Криос не захотел играть по правилам, и это многое изменило. Например…
А что бы сделал он, Том, если бы в его руках было столько прочных ниточек власти, сколько находилось в руках Криоса? Вероятно, то же, что делал до этого… то же, что и делает, по-видимому, братец Норалы в данное время. В Пещере по его возвращению казалось вполне очевидным, что Криос одержим идеей собственного совершенства и непогрешимости, он действительно верил, что может уничтожить этот мир, а затем создать свой: лучше, прекраснее, объединённый и функционирующий подобно живому организму. Это, конечно, вполне разумно. Но вставал ещё один вопрос: способен ли Криос на такое? Может создать саму жизнь? Том почему-то был уверен, что да… и эта перспектива Тёмного Лорда устраивала всем, кроме одного: опять инициатива шла не с его стороны. Если он хочет, то может отныне служить другому богу, но опять – служить. Подчиняться, биться в одиночной клетке. Нет, Криос не был богом – он был демоном, который пометил его, Риддла, много веков назад – вот почему Том с такой лёгкостью понимал того, чувствовал ход его мыслей, но всё же не мог постичь сие до конца.
Нет, он не отдаст её, Норалу, не уйдёт…там, в чертогах Криоса шансов сохранить разум и самого себя практически не было, потому что тот любил играть с сознанием, мастерски… лепил, как из глины.
Волдеморт вдруг беззвучно рассмеялся и сжал холодными пальцами цепочку на шее. В тот же миг ледяные склизкие струи чуждого сознания заструились в его разум, цепляясь за мысли и жадно шипя. Том уронил руки на колени, и ощущение вторжения исчезло.
Он знал, что именно Снэйп приволок в ту ночь из Пещеры с тенями и что он, Волдеморт, теперь носил – Воротник Криоса; звено контроля и гарантия. Норала верила, что Тёмный Лорд справится с чарами, да и связь между ним и Криосом всё равно существовала уже не один век. В ту ночь выбор встал между Томом и Северусом… Приговор Норалы был справедлив и дальновиден – не распространять жуткую болезнь. Волдеморт знал, что его принцесса поступила верно, как и следовало – он бы сам поступил так же, однако всё равно глубоко внутри жгучая ревность то и дело устраивала бунт, потому что это был выбор… выбор между двумя мужчинами. И Риддлу всегда было мало – ему хотелось больше ёё… как можно больше. Страсти, терзающие его, были столь сильны, столь разрушительны, что время от времени от любви переходили в ненависть – кристально-чистую, всепоглощающую и живую. Наверное, это было то единственно, что Том так и научился контролировать за столь большой промежуток времени, когда в игру вступала Норала, он всегда без особой борьбы капитулировал – ему было просто не под силу… одна только мысль, что Она исчезнет из его жизни, причиняла жуткие страдания, возбуждала животную ярость… Быть рядом с Норалой это было бесценное благо, но и страшное проклятие – Она совместила в себе исполнение желания и расплату за него.
Волдеморт устало потёр виски, будто пытаясь снять с разума пелену лихорадки – сейчас наступил период в его жизни, когда стоило погасить терзающие его страсти, потому что через них брат Норалы спокойно влезал в его мысли, а Риддлу был необходим ныне полный контроль над ситуацией… абсолютный и полный.
Воротник Криоса вновь ожил, доставив своему носителю очередную порцию неприятных и болезненных ощущений. Том плотно сжал тонкие губы, но к цепочке не прикоснулся – через несколько секунд движение прекратилось.
Волдеморт ещё не усвоил все закономерности воздействия дьявольского украшения, однако совершенно точно знал, что при попытке снять это с шеи или при прикосновении к цепочке некая незримая цепь замыкается, что в такие моменты проникновение извне являлось более активным и настойчивым.
Том тряхнул головой, и шелковистые пряди чёрных как смоль волос обняли щёки и рассыпались по плечам.
Вдруг слева, в зарослях душистого, походящего на шиповник куста что-то шелохнулось, задрожало, а затем оттуда будто вылилась бесформенная тень, она растеклась под ногами Тёмного Лорда и начала двигаться в причудливом танце. Том похолодел и встал – он прекрасно знал, какую опасность таят в себе  таинственные слуги Норалы…
Зазвучал шёпот: мелодичный и успокаивающий; он обволакивал разум и ликвидировал пробои от страстей. В сознание стала прокрадываться дремота, веки отяжелели, Риддл пошатнулся. И снова приступ резкой боли в области шеи – воротник Криоса яростно впился в кадык. Том дёрнулся, и пелена спала.
Тень на мгновение замерла и притихла, но вскоре опять раздался её шёпот, однако уже с хорошо уловимыми звуками человеческой речи:
- Норала ждёт тебя, полукровка… - прошелестела она и заскользила по аллее, вымощенной плитами, по направлению к замку.
Волдеморт напряжённо выпрямился и, не мешкая, последовал за Тенью.