- Отродье тысячи инкубов! Чтоб тебя гиппогрифы затрахали, сучка безмозглая!
Люциус Малфой и Северус Снэйп, прогуливающиеся по Хогвардсу после отбоя, замолчали на полуслове и остановились. После определенного часа опасность наткнуться на завхоза или деканов возрастала. И хотя для двух успешных студентов выпускного курса выговор значил мало, юноши предпочли бы не попадаться, допустим, тому же Филчу.
Однако было очевидно, что ругался не он. У завхоза была богатая фантазия, но реализовывалась она в одном направлении – выдумывании различных способов наказания учеников. А этот крикун обладал глубокими познаниями в сфере межвидовой половой совместимости и разнообразии ее результатов. А еще он, совершенно точно, был смельчаком: осмеливаться так вопить ночью!
Отыскать место, где засел этот ненормальный, оказалось просто. Уже через какой-то десяток метров они стояли перед сливавшейся со стеной дверью, из-за которой, собственно, и доносилась вся эта ругань.
Их шаги были услышаны.
- Эй! Кто это?
Теперь, когда он говорил, а не орал, узнать обладателя голоса было проще простого. Слизеринцы переглянулись.
«Сириус Блэк? Тот самый Сириус Блэк?!» - читалось в глазах у обоих.
- Послушай, ты еще там? – позвал гриффиндорец. – Тут дверь случайно захлопнулась. Ты не мог бы открыть ее? Ничего сложного. Она отпирается простой Алохоморой. Просто изнутри заклинания не действуют.
Юноши молчали. Все были в курсе, что четверо неуемных гриффиндорцев, называвших себя Мародерами, бродят ночами по замку. Иногда последствия этих вылазок были очевидны всей школе, хотя уличить их в проделках не мог никто. И застать Мародера, попавшегося в западню, да еще в такое «удачное» время! Невероятно!
- Надеюсь, это не ты, Пивз? – грозно спросил парень.
Люциус прокашлялся.
- Дааа, Блэк. Ну и влип же ты.
- Твою мать, Малфой!
- Грубо.
- Для тебя – в самый раз.
- Не понимаю, это ты так просишь меня открыть дверь?
- Я не прошу, Малфой. Катись отсюда!
- А-а. Вот оно что. – Люциус прижал к губам кулак, чтобы не рассмеяться. – В таком случае, счастливо оставаться.
Северус не был столь же весел, но ничего не добавил. «Пошли», – отчетливо проартикулировал он и двинулся вперед, не дожидаясь товарища. Малфой нагнал его за поворотом.
- Нормально он там застрял, а?
- Ничего нормального не вижу. Если ты, конечно, не предлагаешь заложить его декану.
- Это было бы занятно. Курсе на втором. А теперь даже несерьезно. Но мы же можем использовать ситуацию в своих интересах.
- Как?
Люциус сделал вид, что перебирает варианты.
- Ну, допустим, ты мог бы сообщить ему, что он очень сексуально смотрится на метле.
- Люциус!
- Что – Люциус? – откликнулся блондин с упреком, тем самым сбив Снэйпа с толку. – Слизеринцы приучены лгать. Это часть нашей стратегии, никто уже и не удивляется. Кому не нравится само слово «ложь», называет это альтернативной версией. Очень успокаивает нервы. Но все это катит только по отношению к другим. А если слизеринец начинает врать самому себе, он из представителя одного из известнейших чистокровных Семейств превращается в обычное трепло.
Люциус замолчал. Несомненно, со стороны Снэйпа скрывать свою симпатию к гриффиндорцу было верным решением. Но тут такая роскошная возможность! Он просто не может позволить ему пройти мимо.
- Что ты хочешь от меня услышать? – Северус явно не собирался так легко расстаться со своим секретом.
- Давай поговорим с ним?
И прежде, чем Снэйп успел оценить заманчивость этого предложения или хотя бы узнать, зачем им болтать с врагом, Люциус схватил его за руку и потащил обратно к запертой двери. Когда они подошли, он отпустил приятеля и, приложив палец к губам, осторожно постучал.
- Блэ-эк? – мурлыкнул Люциус.
- Да-да, войдите.
- Я подумал, что, пожалуй, выпущу тебя отсюда.
- Что-то я не очень верю в твои альтруистические помыслы.
- И правильно делаешь. Я хочу кое-что взамен.
- Пошел ты!
- Тихо, тихо. Не волнуйся так. Я ведь не много прошу. Просто послушай меня.
- Некому поплакаться, Малфой?
- Я вряд ли выбрал бы для этого тебя. Но все равно ничего страшного, уверяю.
- Здесь наверняка кроется какой-то подвох, – хмуро пробурчал Блэк.
- Возможно, но разве у тебя есть выбор?
Люциус хотел еще добавить, что из двух зол выбирают меньшее, но не стал. Блэк и сам был в состоянии оценить свою ситуацию. Выбрал он правильно.
- Вервольф с тобой! Выкладывай.
Люциус торжествующе обернулся к Снэйпу. Тот стоял, скрестив руки на груди. Явно натянутая улыбка на губах и поднятые брови отчетливо выражали его скептический настрой.
- Знаешь, Блэк. – Люциус на секунду замялся. Что там можно найти привлекательного в неотесанном грубияне, который умеет только хамить? – У тебя довольно симпатичная задница.
Сдавленные звуки, доносившиеся с той стороны, можно было истолковать как угодно, от попыток сдержать приступ смеха до шума от падения бесчувственного тела.
Снэйп побледнел и обреченно опустил голову, будто подставил ее под топор палача.
- Малфой. – недоверчиво осведомились из-за двери. – Ты только что сказал, что тебе нравится моя задница?
Нет, сознания он не потерял. Хотя с гриффиндорцами сложно говорить намеками. Но в самом деле! Полночи что ли тут торчать, пока до него дойдет? Он снова посмотрел на Снэйпа, который стоял с тем же убитым видом. Люциус достал волшебную палочку и начертал в воздухе огненный знак вопроса.
Тот задумался. Надолго. Это было, конечно, простительно, слизеринцам вообще свойственно рассчитывать свои действия наперед, но пауза постепенно утрачивала театральную утонченность.
Когда Северус вновь посмотрел на Люциуса, в его взгляде застыло отчаянное решение. Он прижал правую ладонь к груди, а левую поднял вверх, пропустив между пальцами несколько прядей черных волос.
«Хорошо, Блэк. Если тебя что-то шокирует, попробуем начать издалека».
- У тебя необычайно гладкие на вид волосы, все время представляю, как их пряди скользят меж моих пальцев, словно атласные черные ленты.
В понимании жестов друг друга кроется очевидная польза. Оно избавляет от иногда возникающей потребности написать записку на уроке, а также выручает в более проблемных ситуациях на контрольных и экзаменах. Оказывается, можно использовать это и по-другому. Например, развлекаться.
Снэйп расстегнул ворот своей мантии.
- Как бы мне хотелось снять твою бесформенную мантию… - Северус протестующе выбросил вперед руку. И следующие две пуговицы плавно выскользнули из петель. - Очень медленно снять с тебя мантию, - поправился Люциус, - чтобы наслаждаться каждым сантиметром твоего тела, освобождающимся от ненужной материи.
Северус распахнул полы мантии, обнажая торс. Он запрокинул голову и не спеша провел ладонью вниз по шее.
- Я уверен: тобой можно наслаждаться как хорошим вином, вылизывая венки на твоей шее.
Интересно, а смог бы Северус сам сказать ему все это? Люциус не поручился бы за это. Зато поспорил бы на сотню галлеонов, что Блэк стал бы слушать, и наверняка – с большей охотой. Люциус прислушался. За дверью царила тишина.
- Эй, Блэк, ты там живой?
- Спроси что-нибудь полегче.
Малфой удовлетворенно улыбнулся и посмотрел на своего друга. Руки Северуса опустились к груди.
- Полегче? О`кей. Блэк, какого цвета у тебя соски? Они темные?
- …
- Молчание – знак согласия? Хорошо бы так. Я люблю темные, – сказал Люциус, наблюдая, как пальцы его друга сжимают темный кружочек. – С удовольствием исследую твои, языком и зубами, настолько нежно и сильно, насколько ты будешь готов терпеть. Это возбуждает во мне жажду обладания.
По ту сторону двери раздался еле слышный полу-стон – полу-выдох. Люциус поднял палочку и вывел огненные буквы: «Браво! Он твой!»
Северус вздрогнул, словно очнувшись, и подозрительно прищурился. Не обращая внимания на свой растрепанный вид, он изобразил раздумье.
Люциус усмехнулся. «Ну да. Будем разыгрывать непонимание. Нет уж, друг мой, теперь не отвертишься».
- Эй, Сириус.
- Я для тебя не Сириус, – раздался из-за двери слабый, но от того не менее возмущенный голос Блэка. – Не смей называть меня так, слизеринский ублюдок, – добавил он как-то слишком уж неуверенно.
- О! Любим давать прозвища... Сириус? – Люциус еще раз окинул взглядом фигуру Снэйпа. – Тогда скажи, как бы ты назвал человека, который тратит уйму времени, раздумывая, как бы трахнуть тебя посильнее, и чтобы тебе это понравилось.
- Псих!
- Вот тут наши мнения совпадают.
Северус обхватил себя руками за плечи и демонстративно отвел взгляд в сторону.
- Что толку размышлять? По мне, следовало бы схватить тебя в охапку и без церемоний отделать по первое число. Тебе обязательно понравится!
Снэйп одарил его пронизывающим взглядом, наводящим на мысль о василиске, и, моментально вытянувшись в струнку, спрятал руки за спиной.
- И, возвращаясь к твоей заднице, Сири…
Темноволосый юноша рассерженно дернулся и в гневном порыве раскинул руки в стороны, чтобы не прикасаться к своему телу.
- Распять бы тебя на кровати… – тут же добавил Люциус.
- А тебя – раз шесть… – донесся до него ответный шепот Блэка.
От неожиданности Люциус забыл не только все слова, но и буквы. Когда ему удалось сосредоточиться, Северус дописывал в воздухе последний огненный знак: «Получил?»
- Что ты сказал? – переспросил Люциус, разворачиваясь к двери.
- Малфой? У тебя стоит? – немного охрипший от крика голос звучал напряженно. - Потому что у меня - да. Я сделал то, что ты хотел, я снял свою бесформенную мантию и боюсь даже притрагиваться к себе, потому что сразу же кончу.
И что ему сказать? Что эта игра основательно завела его?
На самом деле, нет. Люциус не был возбужден, когда они начинали игру. Да и когда Северус начал всерьез распаляться, тоже нет.
Только если совсем чуть-чуть.
Или все же да?
Да.
- Я хочу, чтобы ты сделал то же самое. Сними свою мантию.
Люциус обернулся к Снэйпу и подмигнул ему.
- Эй, Малфой, я не слышу. Расстегни и сними ее.
Люциус с недоумением уставился на дверь. Никогда бы не подумал, что у Блэка такой острый слух. Он махнул Северусу, что бы тот на всякий случай отошел подальше. Снэйп попятился и оказался напротив оконного проема. Так было даже удобнее. Свет почти полной луны обрисовывал его силуэт, и Люциус мог видеть каждый его жест.
- Я жду, Малфой.
Северус послал ему насмешливый взгляд, подтянулся на руках и уселся на подоконник. Разведя в стороны полы мантии, он неторопливо ласкал себя через брюки.
«Вот как? Ты согласен? Ладно. Тут все развлекаются. И почему бы ему самому тоже не получить удовольствие – как награду за свои старания на благо влюбленных. В конце концов, он может представлять себе кого-нибудь другого». – Люциус провел волшебной палочкой по пуговицам, заставляя их выскользнуть из петель.
- Теперь слышишь?
- Да, и очень хотел бы увидеть, как ты раздеваешься. Это ведь выглядит по-разному и зависит от того, зачем раздеваться. Одно дело, если снимаешь одежду, чтобы ополоснуться в душе, и другое, если собираешься заняться сексом. Любовная истома так красит…
- Любовная истома?
- Да! Я так и сказал. По слогам повторить?
- Не надо. Я только никогда не думал, что ты знаешь такие слова. – «Особенно применительно ко мне».
Люциус старался вернуть свою ироничную ухмылку, но… не то чтобы он не мог. Ему не хотелось. Ощущение наслаждения безнаказанной шуткой исчезло, сменившись будоражащей запретностью. И когда эта ситуация перестала казаться ему забавной? И кстати, почему это он находил ее таковой? Его друг ласкает себя, как ласкал бы парня, который сейчас там, за закрытой дверью, в ловушке. И в этом нет ничего смешного.
Люциус облокотился на дверь плечом, в пол-оборота повернувшись к Снэйпу. Странно, как Северусу удается быть таким бесшумным. По тому, как он извивается, можно подумать – слова касаются не слуха, а его тела.
- Я хочу попробовать тебя на вкус… везде, – продолжал звучать ровный голос Блэка. – Скажи, у тебя на теле волосы такого же лунного цвета, что и твоя восхитительная грива? Или темнее? Мне хочется ощутить каждый волосок языком. Языком вообще можно почувствовать намного больше, чем пальцами. Можно уловить тысячу оттенков вкусов... Ты хотел бы узнать мой вкус?
- Н-не понял… Ч-ЧТО???
- У тебя совершенный ротик, наваждение мое. Даже гадости, которые ты говоришь, кажутся ангельской песней.
Люциус обнаружил, что непроизвольно сжимает член. Воистину, странное сочетание – образ черноволосого нахала и его сладкие слова, наполняющие тело той самой сладкой любовной истомой.
- Я хочу увидеть тебя сидящим у моих ног.
И еще эта легкая хрипотца в его голосе!
- Я…
- Нет, молчи!
«… сейчас кончу!»
- Однажды я уже видел тебя на коленях, – Блэк говорил быстро, словно боялся, что его остановят. – На уроке по Уходу… Помнишь таких носатых зверьков? Все нагибались, чтобы посмотреть на них, а ты опустился на колени и только чуть склонил голову. Я в жизни не видел ничего более изящного. Люциус…
- Любишь подглядывать, Блэк? – Малфой провел пальцем по деревянной обшивке, очерчивая воображаемый силуэт стоявшего за дверью парня. – Надеюсь, ты не девственник, Сири. Потому что у меня ни за что не хватит терпения церемониться с тобой, как положено в первый раз…
- Я не девственник, Малфой, - прервал его Сириус, - и я способен дать тебе все, что ты сможешь потребовать.
- Вот и хорошо, Блэк. Потому что я предпочел бы войти в тебя сразу. Полностью. А все твои стоны я заглушу поцелуями.
- Охх!.. Расскажи… Расскажи мне об этом, Люциус… Куда ты будешь меня целовать?
Люциус рассеянно повернулся к окну. Северус смотрел сквозь него затуманенным от желания взглядом. Даже если он мог бы что-нибудь подсказать, руки у него были заняты.
- Куда придётся, – ответил Люциус гриффиндорцу. – В шею, в плечи… Ты будешь ощущать меня везде, всем телом, внутри и снаружи, с ног до головы. А хочешь узнать свой собственный вкус? Можешь представить мой совершенный ротик со вкусом твоей спермы?
- Хооааа…
Блэк даже не застонал – он взвыл, да так, что у Люциуса подкосились ноги. Малфой собирался еще сказать, что не позволит ему кончить первым, но сил говорить больше не было. И слушать дальше тоже.
И он так и не понял, чей стон взлетел под арочный свод коридора. Его? Или их?
Люциус удовлетворенно вздохнул. За стеной слышалось тяжелое дыхание. Странно, что за все время ему не пришло в голову открыть дверь, чтобы превратить их игру в нечто большее. Он ведь всегда считал самоудовлетворение уделом низших. Но в этом определенно что-то было. Какая-то своя, неуловимая прелесть.
Сил хватило ровно настолько, чтобы привести в порядок брюки. Люциус поднял упавшую с плеч мантию. Но возиться с пуговицами не стал. Взглянув на Снэйпа, понял, что тот тоже предпочел оставить одежду в художественном беспорядке.
«Ну что, отпереть?» – Кивнул он на дверь.
Снэйп развел руками: «А что нам остаётся делать».
Умно. И никто не придерётся.
Малфой поднял упавшую волшебную палочку.
- Алохомора!
Открывая дверь, Люциус обернулся к приятелю, чтобы увидеть его реакцию на любимого врага.
Томный взгляд Северуса сменился выражением абсолютного шока. Люциус медленно обернулся.
Блэк тоже не оделся, мантию только накинул, да и сам был весь какой-то взъерошенный.
Так что из них всех приличнее всего выглядел Ремус Люпин, который, стоя за спиной Сириуса, застегивал последнюю пуговицу на своей мантии.
The end
|
